— Ура! — закричал он, спрыгивая на песок и пускаясь в пляс. — Спасены!
И он засвистел что-то развесёлое.
Шлюпка приблизилась к берегу. Человек на корме что-то негромко произнёс — Петру показалось, что это были какие-то стихи, — и все восемь пар вёсел разом поднялись в воздух, сверкая на солнце мокрыми лопастями. Тяжёлый нос шлюпки с шорохом врезался в прибрежный песок. Пётр подался вперёд, чтобы помочь своему спасителю вытащить шлюпку на берег, но остановился, увидев, что моряк не торопится соскакивать в воду. Он по-прежнему сидел облокотившись о румпель и улыбался Петру, держа шляпу на отлёте, как фокусник, готовящийся выудить из неё живого кролика или парочку голубей. Да он и был, наверное, фокусником, потому что шлюпка сама собой до половины выползла на берег, а вёсла с деревянным стуком легли вдоль бортов.
Убедившись, что всё в порядке, человек выпрямился на корме во весь рост и снова помахал Петру шляпой. Он был лыс как колено, редкие седые кудряшки обрамляли блестящую загорелую макушку, а широкое кирпично-красное лицо окаймляла седая борода, имевшая такой вид, будто её ровняли топором, и притом не слишком аккуратно. В ухе у человека покачивалась тяжёлая серебряная серьга, в зубах дымилась короткая глиняная трубка. На человеке были просторные кожаные штаны до колен, полосатые чулки и грубые кожаные башмаки с серебряными пряжками. Тельняшка в широкую красно-белую полоску туго обтягивала его объёмистый живот, а поверх тельняшки красовался потрёпанный жилет, расшитый потускневшим серебряным позументом. Шея моряка была небрежно обмотана цветастым платком, концы которого торчали под левым ухом, а на широком кожаном поясе болтался тяжёлый кортик в поцарапанных кожаных ножнах.
— Здравствуй, странник! — хриплым морским голосом приветствовал он Петра, не выпуская из зубов своей трубки. — Добро пожаловать на борт! Поторопись, ибо близится время прилива, и мне будет тяжело выгребать против течения.
— Что-то я не заметил, чтобы он сильно надрывался на вёслах, — прошипел Петру на ухо Свисток, который, оказывается, уже успел вскарабкаться к нему на плечо. — Подозрительный тип!
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Пётр и нерешительно шагнул вперёд.
— Добро пожаловать, странник, — просипел моряк, пробираясь на нос шлюпки и протягивая ему широкую, как лопата, ладонь. Он разговаривал по-русски правильно, но с каким-то непривычным акцентом и чересчур медленно, как будто ему приходилось тщательно выбирать слова. Да и вид у него был какой-то нерусский; честно говоря, моряк здорово напоминал ряженого. — Давненько, давненько не подбирал я на этом берегу путников с той стороны, — продолжал моряк, попыхивая трубкой. — Я уж думал, что больше никогда не встречу здесь чужеземца, а вот, поди ж ты… Ну, полезай, юнга! Капитан Раймонд приветствует тебя!
