Не обольщайся, Ларин Пётр. Ты никого не освободил. Всё, что ты сделал, — это проявил неуважение к Королеве-Невидимке. О, ты можешь себе это позволить! Ты можешь не бояться впасть в немилость, потому что ты и так в немилости с самой первой минуты своего пребывания на Островах.
На корабль заканчивали грузить провизию и пресную воду. Петру вдруг ужасно захотелось поскорее покинуть гостеприимную бухту острова Ремонтного. Ему было стыдно смотреть островитянам в глаза. Ведь, подстраивая ловушку гвардейцам, он думал только о себе! О том, как себя спасти, а ещё о том, как бы показать железноголовым кузькину мать, — вот о чём он думал! Он наслаждался уважением и почётом, который оказывали ему на Островах, и хотел поскорее доказать, что он именно тот, за кого его принимают, — могучий и мудрый Ларин Пётр, чьё появление предсказано… Короче говоря, он вёл себя в точности как Свисток, который до сих пор расхаживал по судну в обличии боцманской дудки и поглядывал на всех свысока.
— А почему вы мне раньше этого не сказали? — не зная, куда девать глаза, спросил он.
— А что бы от этого изменилось? — возразил капитан, пыхтя трубкой и искоса с большим интересом разглядывая пунцового от стыда и горя Петра. — Предначертание — страшная штука, с ним не поспоришь. Выбор у тебя невелик, Ларин Пётр. Ты можешь погибнуть или выжить, третьего не дано. Если бы ты не попал на Острова, всё было бы иначе. Но ты очутился здесь, и с той самой минуты всё пошло так, как оно идёт. Королева хотела избавиться от тебя и для этого наслала на нас магическую бурю. Ты мог бы спокойно умереть, но ты спасся сам и спас корабль. Уцелев, ты не мог не оказаться на Ремонтном, а раз ты здесь оказался, за тобой просто не могли не пожаловать гвардейцы. Они пришли, чтобы расправиться с тобой, но ты снова выбрал жизнь и сумел отстоять свой выбор. Так о чём же ты жалеешь, чего стыдишься? Ничто на свете не даётся даром, в том числе и победа.
— Закон реверса, — пробормотал Пётр. — Надо же, и здесь он работает! Но островитяне…
— У островитян тоже был выбор, — сказал капитан. — Узнав, кто ты такой, они могли прогнать тебя, могли связать и тёпленьким передать в руки гвардейцев. Но они сделали то, что сделали, и никто их не заставлял, кроме их собственной совести. И давай-ка оставим этот разговор, юнга. Скажи мне лучше, куда мы теперь отправимся.
Вот теперь Пётр удивился по-настоящему. Он вытаращил на капитана глаза и невольно разинул рот от изумления. Даже Свисток, который, изнывая от скуки, прогуливался по перилам мостика и безуспешно пытался привлечь к себе внимание окружающих, остановился так резко, что едва не свалился за борт.
