Смешная история. Печатный орган на Обводном со временем накрылся, зато прочие, непечатные, вполне себе процветали. «Гений» захирел, зато «злодейство» набирало обороты. В качестве компенсации Федечку, а потом и Анну оформили охранниками. Жалко было на улицу выгонять самых неустроенных и сирых. Охранная миссия нехитрая: вечером запирали входную дверь на клюшку и звали друзей. Куролесили до утра, благо что места много, и на кожаные диваны можно было укладывать притомившихся, как морских котиков. Сколько было здесь выпито, выяснено, сочинено и продекламировано… В этом коридоре храпел даже светоч рок-н-ролльного авангарда, но что теперь об этом! Не стоит культивировать убогую манеру помечать события жизни громкими именами для пущей важности: дескать, на этом стуле сиживал внучатый племянник Штрауса, а в тот платочек сморкалась сама Агния Барто. И без них ночи были туго набиты судьбоносным. Сама муза Клио спускалась порезвиться на угол Лиговки и Обводного.
И вот одно дежурство выдалось тихим, без компаний. Федор идиллически почитывал свою любимую Сельму Лагерлёф, когда в дверь позвонили. На дворе полдвенадцатого ночи. В глазке наш храбрый страж видит… потом он назвал пришельцев «группой мужчин-с», и этот эпитет вошел в анналы. Федор запустил группу мужчин-с, потому что не увидел в ней ничего опасного. Разве что натопчут! К генеральному частенько захаживали такие группы. Узнав, что Сам отсутствует, шумная группа что-то долго обсуждала в его кабинете. Даже коньяком хотели Федю угостить, наивные! Эка невидаль: у генерального была припасена канистра, из которой особам приближенным было разрешено цедить. Посовещавшись и назначив себя приближенными, Аня с Федей цедили, но речь не о том. Коньяк был в канистре знатным, так что от чужеродного напитка храбрый страж отказался, дабы не нарушать сложившуюся биохимию организма. Группа мужчин-с не стала настаивать и шумно-хохотливо удалилась. Кто мог предположить, что они унесут какие-то чучела птиц? Федор клялся, что никаких пернатых, живых или мертвых, в руках у незваных гостей не приметил. Собственно, на прямой вопрос начальника «Где?» Федечка простодушно пошутил: «Улетели!» Не то чтобы генеральный директор был страшен в гневе или, как знакомый Данилы, мечтал о телесных наказаниях для подчиненных, но все ж таки ему было на что обижаться. Человеком он был с виду незлобивым, но за плечами у него был Афган и какие-то «нити, ведущие на самый верх», о которых шептались в кулуарах. И он совершенно справедливо недоумевал по поводу полночных ковбоев, которые ищут его на рабочем месте в столь неурочное время. А также по поводу охранника, который таким ковбоям дает зеленый свет.
