Как известно, все к лучшему в этом лучшем из миров. Однако когда Анну в недельный срок попросили освободить квартиру, Паша Вепс сощурился: «Видно, Данила свет Дмитриевич за тебя помолился…» Внезапный, никак не объяснимый форс-мажор! Смешок попал в точку – Анна и сама подозревала. Данила-мастер умел устроить best regards, а уж если примешивались обиды, которых при расставании накопилось… Но расставание и исход из полюбившегося гнезда – они когда еще будут! Хаотичное повествование норовит забежать вперед, торопливая исповедь проглатывает дни и месяцы счастья. Зачем мы так торопимся к развязке?!
Чтобы нас скорее отогрели на метафизической кухне, разве непонятно! Но пока, если вернуться на дни, месяцы и даже годы назад, – то необходима лишь одна ремарка: Анна мимолетно насторожилась. Взяла на заметку: пускай Данилушка не будет в курсе всех проблем, а то еще помолится сгоряча. И тут же забывала поостеречься! Усыпляла бдительность нежданная персиковость происходящего. Гуляли по Замоскворечью. Падали крупные снежные слитки, горели окна кафе, в которых сидели нога на ногу располагающие к себе статисты. Они – спасибо им! – придавали неторопливый уют картине мира. Важнейшая деталь – окружение. Незнакомцы и незнакомки, остающиеся на фресках наших приключений навсегда. Недаром содержание норовит перетечь в фон, и нередко в любовных историях самые симпатичные – герои второго плана. В общем, снежное, влажное новогоднее преддверие. А гулять с Данилой Дмитриевичем было одно удовольствие. Он хоть и не покровитель, но знаток. По ориентированию на местности у него твердая пятерка. Умел нырнуть от центральных улиц в укромную мякоть города. Туда, где судьба давно не ищет никого за печкой, потому что жильцы здешние уже либо упакованы «от и до», либо ничего им не надо. Сами себе кудесники не от мира сего, старики и дети на убитых квадратных метрах под снос. В стенах трещины. Из одеял, свешивающихся с балконов, лезет вековая вата. В мозгах у аборигенов то ли опилки, то ли золотая стружка. Не понять, как живут эти хоббиты, кто их рожает и выхаживает их, – дееспособный люд не пеленгуется в этих сказочных дырах города.
После приятных скитаний хорошо зайти в кинотеатр «Иллюзион» – и припасть к иллюзиям бесповоротно. Но в старом кино есть пленительный обман. В него приятно окунаться, когда реальность накатанная, как лыжня в Инсбруке, – и не мешало бы ей придать эстетический вектор. У Анны, напротив, назрело мятежное перепутье. Она пряталась за Лелюша, а потом приходилось вылезать из кадра и распутывать свой клубок противоречий с того же места. Пока находилась с Дмитричем, усыплявшим ее маниловщиной, – мерещился правильный выход. Хотя Данила ничего не обещал – только жаловался на Аниных предшественниц. Жаловался любовно, щедро выстраивая для каждой оправдание.
