И там, в этих странных местах, иногда встречались чудные, дивные и добрейшие люди. Более того – энтузиасты, превращавшие вверенную им 250-страничную макулатуру в достойное чтиво. С одним из них Анна была знакома. Встретился этот светоч в конце извилистого туннеля, в котором пришлось блуждать, не подозревая, предусмотрен ли финиш. Это была черная полоса улучшенной планировки – дьявол давно овладел риелтерской терминологией. Полоса последовала после нежданной удачи с выдуманными братьями Радельниковыми. Первая удача, как известно, коварна своими последствиями. Первый блин должен быть комом. И близкие люди должны сопротивляться твоему занятию – насмехаться, проклинать за то, что подался в богему, в лучшем случае – оставаться равнодушными к твоим опытам. Жесткие условия игры закалят характер, и за стойкость воздастся тебе. Придет Державин и, в гроб сходя, благословит. Сим победиши.
У Анны выходило не по канону. Вадим верил в ее писательство, практически не читая, – хотя от «захарившейся сгущенки» у него была изжога. Но так уж он устроен: его способ любить мир – взращивать непризнанных, удобряя их теплым словом. Выдавать похвалы авансом даже недостойным – дабы поощрить трудное борение с материей. Конечно, что касалось Анны, то для профилактики за щепоткой пряника следовала непропорционально щедрая доза кнута. Но она была по поводу невыполнения на должном уровне прочих обязанностей гейши. Ведь ей предписано не только изящной словесностью пробавляться!
А еще Аню поддерживали трогательными аплодисментами друзья и мама, что совсем смахивало на тепличные условия. И с чего тогда появиться громогласному, спасителю от гонений, долгожданному Державину?! От чего спасать зажравшуюся девицу?
Вот и получалось: «Чё тебе не хватает? У тебя, блин, все есть!» Оно и верно, так и есть, так и есть. Точнее, так оно и было, пока не появился Данила Дмитриевич. Добрый и с виду покладистый, он с первых же дней совместной жизни, – революционных и страшных дней, – отвешивал одну словесную оплеуху за другой. Это была беспорядочная и беспощадная атака на смысл.
– Зачем ты все это пишешь-то? Да еще так долго. Чего там тянуть – сел и написал. Это ж не в шахте работать. Разбаловались… все теперь пишут! Писатели в таком количестве не нужны. Надо их сократить. Оставить только тех, кто писаниной семью кормит. Пускай представят справку о доходах. Нет доходов – меняй профессию. Экономика в основе всего. И сразу столько людей освободится от графоманского невроза! Еще спасибо скажут.
