Посылочки из родных краев приходят чаще всего, когда я в звенящем отчаянии. Пускай даже в гастрономическом – начинаю лопать гостинцы прямо на перроне. Вот и теперь я не в лучшем виде, но тенденция положительная: сразу на перроне харчеваться не тянет, налицо отчаяние более высокого свойства. Интересно знать, Марсик завидует? Он наверняка читал рукопись, собрав морщины в узел над переносицей. Если, конечно, Вацлав ему позволил. Он с польской поездки нерешительно следовал сценарию «мужская ссора» и сомневался, уместно ли ему кобениться: ведь формально он в выигрыше, чужую Настю увел. И смех и грех! Что касается истины, хоть и непознаваемой, она уж точно ровнехонько легла противоположностью любовному треугольнику, если в геометрии возможны антиподы. Это Марсик их обоих бросил, он им был нужнее, чем они ему. По-другому хитрец не дружил, и в гробу видел мужские ссоры, и женские тем более. Однако он читал письма Пушкина и там обнаружил концовочку «…и отсутствие любимой мысли». Вот эта самая любимая мысль и не давала ему покоя, потому как Вацлав, серенький козлик, умудрился себе ее найти, а Марсик, пуп земли, ни в одном глазу. И с Вацей он как ни в чем не бывало, что порождало беспокойство и обиду. Да ну их, думалось мне, и эту брезгливую Настю в том числе. Ваца из ущербного самолюбия хоть книгу написал, а она что? С нее-то вроде не убыло, ей не предлагали гонки с препятствиями, из-за амбиции она, собственно, и оказалась женой Вацлава, и бросала одежду на пол, и ела дорогие фрукты в марте. А потом она сгинула – но кто же знал тогда! Не уйди она к Вацлаву – осталась бы жива.
Сколько бы ни сочиняли теорий – умных или графоманских, а мы все равно скатываемся в подобные трюизмы. Мы зачем-то работаем над ошибками, словно этим можно что-то изменить, словно в следующем раунде можно это учесть и пластиковую фигурку королевы сохранить на поле…
Но это уже будет совсем другая королева.
Заигрался Марсик с оголенными проводами наивного тщеславия… Но как он мог снести, когда друг – ближе некуда – такое лепит! «Прославиться хочу!» Альбинос хренов. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Амбиция хороша тайная и юркая, как куница. А мысль изреченная есть ложь. Кто сказал? Не помню! Как тут было не применить воспитательные меры, не указать, кто Юпитер, а кто бык, хотя ведь сам толкал претендовать на кесарево. А Вацлав, как дитя, принял вызов всерьез. Без этого разве ж он осмелился даже и предполагать Настю. Он не подлец. То есть подлец не он.
