Эти ботинки – новенькие, ненадеванные – принадлежали Лизе. Марьяша их позаимствовала из шкафа сестры вместе с брюками и курткой защитного цвета. Рассудила, что Лиза не обидится, коли уж шмотье и обувь нужны для ее спасения. Да хоть бы и обиделась, все равно босоножки и платье Марьяши для похода решительно не годились.
Ботинки были хороши: прочные и легкие. Но не размятые, и левый натер ногу. Хотя, если бы не этот вот плешивый паразит, – может, и не натер бы.
– Полюбуйся. Твоими молитвами, между прочим.
– Че я-то?! – наигранно удивился плешивый паразит. – Я те че, сапожник?
– А кто кругами нас по болоту водил? Моя мама дебилок не рожала, так и знай… Второе тебе предупреждение. Третье будет не словами. Ты, кстати, не левша ведь вроде?
– Че ты гонишь-то?! С какого хера левша? Ты про че ваще?
– Боба, когда я сделаю так, – она указала пальцем на Дрына, – и скажу: «Третье предупреждение!», сломай ему палец. На левой руке. Ты знаешь, какая рука левая? Или… Боба, прекрати!!!
Боба прекратил. Но Дрына не выпустил. Тот пытался разомкнуть могучие объятия, но без успеха.
– Ты же сделала, – удивился Боба. – И сказала…
Его громадный лоб мыслителя собрался в морщины, Боба искренне недоумевал, что не так.
Марьяша выдохнула, вдохнула, заговорила медленно и раздельно:
– Боба, ты ломай, когда я в ДРУГОЙ РАЗ покажу вот так и скажу «Третье предупреждение!», а пока… Боба-а-а!!!
Хрусть! – мизинец встал под прямым углом к кисти (кстати, к правой). Дрын широко распахнул рот, а лысина побагровела так, что пятна лишаев стали на ней почти не видны. Но заорал не сразу, и Боба успел запоздало уточнить:
– Это ведь был другой раз? Я молодец, да?
* * *
Когда Ковач, проклиная медлительность лифта, поднялся наверх, вокруг казармы стройбата кипел бой. Судя по плотности огня, участвовала в мятеже большая часть батальона. Лупили из всех амбразур в сотню стволов, не меньше. Построили казарму так, что при нужде (в случае прорыва периметра) она превращалась в настоящую крепость: мертвых зон нет, все подходы накрываются перекрестным огнем.
Добровольцы из отдельной роты заняли позиции вокруг, тоже вели стрельбу. Да, проштрафились, но кого еще послать в бой?
Было их меньше, чем осажденных, однако скорострельное оружие нивелировало разницу в числе, даже давало определенное преимущество.
Импровизированный командный пункт операции был на крыше штаба, тот возвели в самой высокой точке Базы, вся территория как на ладони. Теоретически, с очень малой вероятностью, туда могла прилететь шальная пуля из карабина. Малой такую возможность игнорировал, кем-кем, а уж трусом он не был ни в малейшей степени. Сидел на крыше в одиночестве – людей крайне мало, каждый надежный штык сейчас на счету, – и распоряжения отдавал через коммуникатор.
