Глава 7
Как становятся Венерами Милосскими (шах черному королю)
Вестовой из мобилей ни малейшего понятия о важности сообщения не имел: произнес два невинно звучащих кодовых слова, не более того.
Значение их понял один лишь Ковач: после долгого перерыва вновь проявила себя Черная Мамба.
Ему уже приходило сегодня в голову сравнение с сеансом одновременной игры. Но на одной из досок долгое время ничего не происходило, противник словно бы взял тайм-аут. Сегодня партия возобновилась – и сразу шахом черному королю.
Он шагал к радистам. Дело настолько секретное, что его нельзя доверить проводной связи, только и возможной на нижних уровнях. К проводу может подключится каждый любопытствующий, уж он-то знал. Разумеется, одного любопытства мало, необходимо оборудование, пусть и не особо сложное, но у человека (или у людей), известного под кодовым обозначением Черная Мамба, с техническим оснащением все в порядке.
Радиоцентр находился на минус девятом. И переносить его наверх, поближе к антеннам, размещенным на крыше штаба, Ковач не спешил. Слишком ценное оборудование и слишком ценные люди здесь собраны. Ни то, ни тех при утрате не восстановить. А наверху… там всякое случается, сегодняшние события в стройбате лучший тому пример. Пусть здесь сидят. Надежнее. Кабелей, чтобы протянуть наверх, к усилителям и антеннам, пока хватает (в отличие, к слову, от водопроводных труб, вот с теми проблема из проблем, и как решать, не ясно).
– Есть что? – спросил он у дежурного радиста. – От моих?
– Тишина.
У троих самых надежных и проверенных агентов Ковача (из тех, что за периметром) имелись рации. Даже не рации, а радиоустройства, так точнее, – не поговорить и морзянкой шифровку не отстучать. Можно лишь послать условный сигнал: есть крайне важная информация или иная причина для срочной встречи. У человека, с которым минувшей ночью встречался Ковач, появилась в результате встречи рация четвертая, и действительно рация, допускающая разговоры. И много еще чего появилось…
– А в остальном? – спросил он.
– Как обычно…
«Как обычно» означало: эфир ломится от помех, порой прорываются сквозь них кодированные цифровые передачи, иногда, если с помехами дело обстоит получше, удается послушать обрывки далеких разговоров по УКВ, малопонятные, пестрящие кодовыми обозначениями (их группы общаются в эфире так же). И лишь одна достаточно мощная радиостанция выходит в эфир по десять-двенадцать часов ежедневно. Про нее Ковач и спросил:
