Нет уж, накинуть первую попавшуюся шмотку – и рвать отсюда когти, загостилась.
* * *
Заговор во втором (строительном) батальоне был не первым за минувший год и, наверное, не последним. Ковач о нем знал, но слишком мало, и причиной тому стала простая, но крайне эффективная система конспирации, придуманная заговорщиками. Каждый из них знал двоих: того, кто его завербовал, и того, кого позже завербовал он сам. И хоть его пытай, хоть на куски режь, ничего больше не расскажет. Не выдаст ни общую численность заговорщиков, ни руководителей заговора, ни их конкретные планы… Для вербовки же использовались слишком общие тезисы: дескать, служба у кровососов поганая и постылая и надо бы при оказии с нее свалить, но не пустыми, а прихватив всего побольше за свои труды; а для того надо держаться вместе, быть наготове и ждать условного сигнала, что в свой срок передадут по цепочке сверху вниз.
Дважды звеньями в этой цепочке (или в двух разных цепочках?) становились информаторы Ковача, но кроме упомянутых своих контактов каждый знал лишь условный знак, по которому надлежало узнавать соратников по заговору. Но знак тот начнет действовать лишь в день «Д», не раньше, – до того и применять его, и отвечать на него заговорщикам запрещено.
Быстрого выступления Ковач не ожидал. Система конспирации надежная, от провалов страхующая, но имеет очевидный недостаток: без обратной связи главари заговорщиков сами не знают, насколько далеко разрослись их цепочки, сколько людей окажется в их распоряжении в решительный час. Перед переходом от «спящего» режима к активным действиям структура непременно пройдет через этап реорганизации, иначе восстанет неорганизованная толпа людей с опознавательными знаками на рукавах, толпа, не знающая, кому подчиняться и что делать. Реорганизация необходима, и займет она какое-то время, можно будет подготовиться, выйти на главарей, засветившихся перед рядовыми участниками, нанести упреждающий удар…
Так рассуждал Ковач – и ошибся. Главари руководствовались какой-то другой логикой, ему непонятной. Сегодня по цепочке покатился вниз сигнал: «Выступаем этой ночью». И все, больше никаких подробностей выступления.
Узнал о том Ковач сразу после возвращения группы Малого, когда небольшая толпа, собравшаяся у медчасти, еще не успела разойтись. К нему подошел Мишаня – фельдшер из мобилей, более-менее натасканный Рымарем делать инъекции, перевязки и проводить не самые сложные процедуры.
