Глава 4
Народ и его слуги (короткая рокировка черных)
Они пришли впятером. Вся Лизкина гоп-компания, лишившаяся Лизки.
Стояли снаружи, у крыльца, переминались с ноги на ногу и не знали, с чего начать.
Попробовал начать Чупа. Но с речью его сегодня что-то случилось: легкое заикание, обычно почти незаметное, стало гораздо сильнее.
– З-з-з-наешь, М-м-м-марьяш… т-т-т-тут эта… в-в-в-в-в-в… – На очередном слове у него окончательно заело, и он отпасовал мяч приятелю: – Д-д-дрын, т-ты с-с-сам…
Дрын поскреб свою раннюю лысину, покрытую пятнами лишаев, и не стал тянуть резину, бабахнул, как в лоб из обреза:
– Лизу кровососы схватили. Вот.
Они не подозревали, что Марьяша все уже знает. Сестры никогда не афишировали связь между их головами, впервые проявившуюся в раннем детстве. К тому же поначалу сами не понимали, что такая связь существует, да и работала она по малолетству слабо. Например, если гулявшую вдали от дома Лизку кто-то обижал или колотил, у Марьяши, предпочитавшей держаться рядом с матерью, резко портилось настроение. Ну так мало ли от чего оно может испортиться…
Резкий и неожиданный скачок способностей произошел года четыре назад, когда у сестер синхронно случились первые месячные. Они кое-как разобрались в новых своих умениях (не до конца, конечно же, многое еще предстояло освоить), – и Лизка в первом же их состоявшемся мысленном разговоре ультимативно потребовала: «Не смей никому говорить! Застебут наши недоделки, скажут, что один ум у нас на двоих. По половинке, типа, у каждой. Охота тебе полоумной прослыть?»
Марьяша с ней согласилась. Хотя руководствовалась совершенно иными соображениями. В книжках, что она читала, ничего похожего у нормальных людей не встречалось. Значит, уродство… Никому не видимое, сидящее глубоко внутри, но все же уродство. А она-то, дура, гордилась, что все у нее по-правильному, все как у нормальных: и глаза два, и сисек две, и остальное все на месте и в комплекте… Украдкой поднималась на чердак, раздевалась там догола, сравнивала свое тело с картинками в анатомическом атласе, лежавшем в дедовом сундуке, убеждалась: да, она нормальная, в отличие от почти всех вокруг… И тут вдруг вылезло ТАКОЕ. Лучше помолчать… К тому же общество вполне может обнаружившийся талант себе на службу мобилизовать: разлучат сестер, будут использовать как живые рации… А она, Марьяша, не рация. Она человек.
