— Что же получается, невежды за океаном в это ваше кошачье «топтание» каждый год зачем-то инвестируют по двести миллионов, возлагают на него огромные надежды и все это делается исключительно по глупости и скудоумию? — еще более вкрадчиво осведомился Егор.
— А что им остается? — вскинулся Верховский. — За неимением ничего лучшего они пытаются моделировать все процессы, происходящие в человеческом мозге. Все, без разбора. Подключили к работе университеты США, Австралии, Японии потому как не в силах объять необъятное. Хотя идея воздействия на мозг магнитными наночастицами для обеспечения точной нейромодуляции путем термической активации нейронов, разрабатываемая в Массачусетском технологическом, кажется мне любопытной. Как и нейронная пыль вкупе с ультразвуком из Беркли…
— Давайте Массачусетс с Беркли пока оставим в покое и вернемся к нашим сегодняшним проблемам, — осадил ученого Шеф. — Что было дальше?
— Дальше? Дальше… — Верховский задумчиво потер лоб. — На следующий день привезли новый томограф, лазер и многое другое, даже те медикаменты, которые я просить не осмеливался. К примеру… Впрочем, название вам все равно ничего не скажет, просто имейте в виду, что это очень редкие препараты, новейшая разработка, компания-производитель не поставляет их в Россию. Купить можно при посредничестве западных гос. структур, не иначе, да и стоимость…
— Дальше, — торопил Шеф.
— Через два дня всю аппаратуру настроили. Да-да, я знаю, что так не бывает, но тем не менее… А ровно через неделю Советник осведомился об успехах.
— И? — подался вперед Егор.
— Что и? — передразнил его Верховский. — Отрапортовал о полной готовности, что мне еще оставалось.
— Дальше.
— Еще через неделю из воинской части поступили двое ребят. Один скончался сразу, еще до начала операции, — проникающее ранение брюшной полости, множественные повреждения внутренних органов, не совместимые с жизнью. Неужели так трудно выстрелить аккуратно? Нет, этим солдафонам надо всю обойму засадить… На нем мне удалось опробовать новую аппаратуру и методику ведения операции. Второй… Второго я прооперировал. Парень умер спустя восемь часов от кровоизлияния. Как я и говорил — результат одновременной стимуляции двух зон.
Верховский опять замолчал, а я начала закипать. Вот ведь гад! Так и думала, что наткнусь здесь на какую-нибудь гнусность! Я уже открыла рот, чтобы дать отповедь этому вивисектору в белом халате, но Шеф предусмотрительно положил руку на стол, легко похлопал ладонью по столешнице и задал вопрос:
