Невдалеке за их спинами что-то глухо зарокотало.
– Баба Саша ее зовут! – что есть мочи крикнула Олька. – Деда! Возьми нас к себе! Там, за станцией танки!
Олька, сидя на гашиных плечах, оказалась выше всех на голову. Что уж видела она там, за железобетонным забором, отделявшим платформы станции от улиц развороченного взрывами городишки? Наверное, и вправду там были танки, потому что проследив за взглядом девчонки, Миколайчик забеспокоился.
– Давай! Лезь! – скомандовал он, открывая дверцу кабины машиниста.
Гаша сорвала Ольку с загривка и вбросила в кабину, следом затолкали Леночку и ее бабушку. Потом Гаша передала Александре Фоминичне их нехитрые пожитки и, наконец, полезла в кабину сама.
За недели пути Гаша привыкла различать эти звуки среди прочих: утробный рокот и лязг. Но вот к виду танков никак не могла привыкнуть. Не укладывалось у нее в голове, что это изрыгающее смерть чудовище могло быть творением человеческих рук и управляться человеком. Танк въехал на железнодорожную насыпь и остановился на путях, преграждая путь на запад.
Яринка заволновалась. Она достала из-под полы жупана сверток, извлекла из грязного кулька бутылку зеленоватого стекла. Миколайчик дернул за рычаг, и паровоз принял с места, да так резко, что Гаша чуть не вывалилась наружу.
– Держитесь, бабы! – голос Миколайчика походил на скрежет паровозных механизмов.
Тепловоз набирал скорость, а Гаша, высунувшись наружу, смотрела назад. В белых облаках пара она узрела Яринку. Хрупкая фигурка в просторном жупане двигалась в сторону танка. Девчонка почти не таясь подбиралась все ближе к стальной громадине. Бутылку зеленого стекла она сжимала обеими руками. Паровоз оглушительно громыхал на стыках, выпуская из-под себя снопы белого пара. А танк отвернул орудийное дуло в противоположную сторону, словно не желая видеть их постыдного бегства. Расстояние между тепловозом и танком росло, и Гаша потеряла Яринку из вида…
Гаша осела на теплый пол, прижалась боком к ногам машиниста.
– Ишь! – захохотал Миколайчик. – А ты, несмотря что молодая, будешь попроще, чем твоя мамка.
Гаша посторонилась.
– Да, ладно! Притуляйся, девка! Ты теперь еще долго будешь за все в ответе… Так что притуляйся, раз такой случай!
– Помолись со мной, Леночка, – попросила Гаша племянницу.
– О чем?
– О Яриночке… Чтобы смерть ей легкой была…
Гаша слышала звук взрыва, видела испуганные глаза матери, подобно ей самой смотревшей назад из окошка кабины. Миколайчик тоже обернулся назад, посмотрел, перекрестился, проговорил печально:
