Увы, ценность эту оно сохраняло недолго — лишь до мига, когда тонкая стрела, рассержено шипя, не собьет наземь начавшего было привставать возницу. Потом бритвенно-острый клинок вспорет мешковину и зерно желтым ручейком потечет на тракт — и ни одна из кружащих в небе птиц не соблазниться им. Птицы не хуже людей знают, сколь смертоносны эльфийские яды.
Обозы гибли один за другим — и день и ночь рыскавшие вдоль тракта кавалерийские «летучие отряды» ничего не могли поделать. Проклятые эльфы, как оказалось, и по пеплу умели ходить словно по прежним зеленым дубравам — быстрее ветра и не потревожив при этом ни единой пылинки.
Тогда на помощь вновь пришла магия — и тут-то великий коннетабль с превеликим неудовольствием обнаружил, что создать и метнуть во врага сотню огненных шаров, оказывается, бывает куда проще и отнимает у мага куда меньше сил, чем сотворение из песка мало-мальски сносной пайки для десятерых. А если маг при этом еще и ошибется, путаясь в слогах непривычного ему заклинания…
С порталами же, сквозь который обозные телеги могли б прибывать прямиком в лагерь Наккавея, дело обстояло еще хуже.
Армия шла — а полагающийся ей суточный паек с каждым шагом становился все меньше.
Но армия шла — вглубь эльфийских лесов.
* * *
— Довольно!
Молодой человек медленно стянул свой черный берет и принялся обмахиваться им, на манер веера.
— Дальнейшее уж точно ведомо всем. Про то, как корпус дошел до Лунной Гавани, про битву в ночи, по то, что из тридцати семи тысяч назад вернулось лишь шестнадцать человек, да и тех пришлось выкупать из гномьих шахт. Про то, как…
В этот миг старик почувствовал, как что-то холодное скользит вдоль его ладони… обвивается вокруг запястья… скосив глаза вниз, увидел белую цепочку, тянущуюся от ножки стола к его руке…
— «Филин»! — взвыл бродяга, словно угодивший в капкан волк. Вскочил, дернул что было силы — но столы в «Трех Черепушках» были большие и тяжелые. — Слухач проклятый… ну, дай только до твоей глотки дотянуться.
От вопля толку было больше — сразу пятеро завсегдатаев трактира направились к столику, причем в здоровенных лапах крайнего правого уже посвистывала, уверенно рассекая воздух, увестистая ясеневая дубинка.
Дубинки у паренька не было. У него было кое-что получше и именно это самое «получше» он и пытался развернуть печаткой наружу.
— Королевская Воля!
При этих словах пятеро драчунов-добровольцев, дружно подались назад… затем еще дальше… растворились в толпе соратников и прихлебателей. Наполнявшая же «Три Черепушки» толпа рассеялась с просто-таки удивительной скоростью.
