Инспектор ОУР УВД Магаданского облисполкома капитан Ф. Ласковин
Шляшова Мария Игнатьевна — так, не надо, Фрейндлих Юрий Исаакович, 1917 года рождения, — не подходит, Вовк Владимир Фомич, 1936 года рождения, место рождения Кустанайская область, проживает — Новосибирск, улица Ленина, место работы… должность… цель приезда… Гуськова — не то, Руденко Вячеслав Никифорович, год рождения… место… должность…
Аникеев откинулся на спинку стула. Плечи затекли, хотелось встать, размяться, стряхнуть оцепенение. Еще полчаса, уговаривал он себя, стараясь сосредоточиться, но мягкая, обволакивающая, противная одурь так и сочилась от этой бесконечной стопки анкет. Цифры, фамилии, города струились усыпляющей чередой, и лишь усилием воли он заставлял себя не скользить, зацепляться за какие-то штрихи.
Ленинград — эх, побывать бы там летом… Владислав Всеволодович — и не выговоришь, Чурин — был такой у нас в институте…
Легкий возглас оторвал Аникеева от нанизывания мыслей. Он вопросительно поднял голову:
— Что?
Женя Вощин, сидевший на другом конце стола, заваленного анкетами и журналами, держал карточку проживающего, отстранив ее от себя на вытянутую руку.
— Знакомую встретил?
— Скорее знакомого. Милютин, Милютин… где-то я эту фамилию встречал.
— Мало ли, — пожал плечами Аникеев. — Тут от этих фамилий в глазах рябит, одних Николаевых двадцать пять встретилось.
— Да нет, вроде бы я его уже в анкетах встречал. Ладно, потом вспомню. Подай-ка четвертый этаж за пятое декабря.
— Карточку ты пока вот сюда отложи.
— Сделано.
Ветров машинально крутил телефонограмму в руках. Не огорчение, а скорее легкое раздражение испытывал он сейчас. Потеряно время, напрасно взбаламучены люди. Никто не застрахован от неудач, но теперь, когда дороги были часы, когда все складывалось так логично, а другие версии не вытанцовывались, промах воспринимался им как личный прокол. Так бывало всегда, когда он попадал «не в цвет». И хотя на этот раз после сообщения Кузьмина он и не ждал иной телефонограммы, недовольство собой кольнуло где-то внутри.
Мельком глянув на часы, Юрий Андреевич ахнул: только ведь приехал в управление — и опять надо выезжать. Самое неприятное — сообщать об отработке ложного следа.
Выслушав Ветрова, Друганов вздохнул:
— Хорошенькое дельце — почти три дня ухлопали впустую. Интересно, чем мы с тобой будем козырять там? — Леонид Федорович покрутил пальцем над головой, указывая куда-то вверх.
Хоть поторапливать в таких случаях не принято, одними звонками («Ну как, не нашли еще?») душу вымотают. А тут еще — никакой зацепки. Такая, казалось бы, прочная ниточка — оборвалась. А работа, пусть даже и ювелирная, если она не дала результатов — не в счет, она никого не заинтересует.
