— Эх вы, старый обманщик. Перед вами стою я, воскресший из мертвых, Алихан-хальфа! Вы сомневаетесь? Откройте глаза и хорошенько посмотрите, я стою перед вами! Не желаете! Тем хуже для вас… — и уже тихо, только для своих спутников, добавил: — Ничего не скажет…
А Рауф-хальфа продолжал бесноваться. Алихан толкнул его в бок и прикрикнул:
— Довольно, несчастный!..
Рауф-хальфа упал на землю и притих. Тургунбай, недовольно поглядев на внука, потянул из его рук ружье.
Ветерок, налетевший с предгорий, вытеснил из оврагов и впадин туман, разорвал его на клочки и разогнал, как овечью отару по тугаям. И закурились гребни барханов горячим красным дымком. Стало жарко. «Куда мог деться Роман?» — мучительно размышлял Саидка, уже дважды обшаривший землянку, заросли кустарника. Ромки нигде не было.
Решили тронуться в обратный путь, заявить об исчезновении мальчика в милицию и снова начать поиски. Люди уронили дырявый шатер дервишей, забрали пленника и спустились в лощину, по которой скучно петляла тропинка.
— Дедушка, как вы сюда попали? — спросил Иргаш, стараясь все же держаться на почтительном расстоянии от Тургунбай-ата.
— Никогда не думай, что ты один умный на свете, — пробормотал старик. — Другие тоже кое-что соображают, если на плечах у них не тыква, а голова. Хе, ты думал, что, если вам попала в руки моя винтовка, — так дедушка всегда именовал свое старенькое ружье, — вы самые храбрые, и победа уже сидит у вас в кармане? Ошибаетесь. Кроме винтовки человеку нужно кое-что иметь, — продолжал ворчать дед. — А за то, что ты винтовку взял без спроса, тебе еще будет. Бесстыдник.
Иргаш слушал дедушку, а думал о другом. Что с Ромкой? Где он?..
Этот серый осел с порыжевшей от времени холкой никогда еще, наверно, не бежал с такой прытью. Он мчался, как необъезженный степной скакун, то подкидывая задом, то вздергивая голову, так что седок едва удерживался на его спине. А всадник, вцепившись в веревочный недоуздок, сжав ногами бока «скакуна», не переставал погонять ишака. Вихрем ворвавшись в кишлак, он помчался по улицам, вызывая неодобрительные взгляды встречных. У крыльца, над которым висела большая вывеска с единственным словом «Милиция», наездник осадил ишака и беспомощно сполз на землю. Сполз и… заплакал.
— Вот это джигит! — воскликнул милиционер и подбежал к Ромке. — Что случилось, сынок? Почему плачешь?
— Нога… Больно, — кусая губы, всхлипывал Роман.
— Тогда, дорогой мой, ты спутал адрес: тебе надо в больницу, а здесь милиция.
