Правитель сказал: "Мы все еще не понимаем, чему вы пытаетесь нас научить".
Бахауддин сказал: "Каждый день, каждый час, в каждом человеке присутствуют мысли и несоответствия, которые, если дать им выход, проявят себя действиями столь же пагубными, как и мои действия на базаре. Мое учение состоит в том, что эти мысли и несовершенства, из-за недостаточного их понимания, так же вредят и задерживают развитие общества и человека, как если бы он вел себя разнузданно - и даже более".
"Каково же решение проблемы?" - спросил правитель.
"Решение, - ответил Бахауддин, - это осознать, что люди должны быть улучшены внутренне, а не просто сдерживаться обычаем от проявления их грубости и разрушительности и поощряться за непроявление их."
Летописец сообщает, что все во дворце были настолько поражены этим замечательным наставлением, что было объявлено трехдневное народное торжество, чтобы люди могли отпраздновать получение этой мудрости.
Мох
ГРУППА старших учеников Бахауддина, побывавших в Персии, вернулась для того, чтобы сидеть у ног Мастера. Как только они собрались, Бахауддин приказал им слушать истории и декламацию отрывков, которые читал самый юный из последователей.
Кто-то выразил удивление этим. Мастер сказал: "Если вы пройдете вон по той тропинке полдня, вы придете к прекрасному покинутому строению. Вы увидите, что одна сторона огромного купола покрыта мхом. Если вы войдете внутрь, вы обнаружите, что часть драгоценных изразцов сколота и валяется на полу. Нет сомнения в ценности и достоинствах этого строения. Однако, определенные воздействия людей и природы привели к потери совершенства. Так же и со старшими учениками."
Бахауддин и ученый
ОДНАЖДЫ известный ученый посетил Бахауддина Накшбанди.
Все ученики ожидали, что Муршид примет участие в дискуссии с ученым и опровергнет его доводы подобно тому, как он поступал с другими схоластами в течение многих лет.
Однако, когда ученый был принят в кругу Бахауддина, Муршид выказал ему уважение, а вопросы человеческой мысли и божественных мистерий не упоминались вовсе.
Когда ученый покинул собрание, кто-то заметил: "Как странно, что человек слов не пытался вовлечь Мауляну в обсуждение. Несмотря на то, что все, кого мы видели здесь ранее, знают, что их аргументы опровергаются, никто не смог удержаться от искушения - он оказался единственным".
Это высказывание достигло слуха Бахауддина, и он сказал:
"Нет ничего странного, если знаешь причину. Этот человек, производящий впечатление ученого, - скрытый суфий. Он абдал. Это слово, которому люди обычно приписывают значение "измененный", означает также, как вы еще поймете, "некто скрытый". Вот кто он. Поскольку он ученый для мира и суфий для суфиев, как он мог прийти сюда и обсуждать что-то в академической манере? Что касается "искушения", то лишь для ученого обсуждение может быть искушением. Суфий не имеет искушений, и таким образом вопрос не возникает.
