— Нет, что ты, у меня есть жених. А Ульрик, кстати, все время только о тебе и думает.
— Да? Он сам так сказал?
— Так и сказал.
— Он очень хороший, добрый и веселый, а как он рисует. Даже меня нарисовал, один-в-один. Только уж очень нерешительный. Он вообще, когда со мной разговаривает, начинает краснеть и заикаться. Мне что, самой его к алтарю тащить?
— Попробуй быть помягче. Ты кажешься такой холодной и неприступной, вот он и боится быть осмеянным.
— Ничего с этим не поделаешь. Характер у меня такой — вредный.
Мне очень хотелось добавить «стервозный», но я благоразумно промолчала.
Вернулась я отдохнувшая и в хорошем настроении.
На «кухне» сидел Викар, который намедни лечил мою ногу. Он разбирал травы, связывая их пучками. Одна из девушек, Феста, чистила овощи на другом конце стола.
— Ну, как нога? Ладони, я смотрю, зажили, — парень отвлекся от своего занятия и пристально посмотрел на меня.
— Все отлично, боль прошла через пару часов. Спасибо. А ты, как бы это сказать, здешний доктор?
— Нет, я лекарь, или знахарь, можно так сказать.
— Я это и имела в виду. И что, все-все можешь вылечить? Или за что-то не берешься?
— Я не знаю, что тебе ответить. Пока особо серьезных случаев тут не происходило, хотя я бы попрактиковался, в ампутации конечностей, например.
Феста хмыкнула и покачала головой.
— Или извлечение стрел и других предметов, — продолжал Викар. — Я ведь у лучшего лекаря в Тарсиллинне учился. Даже один раз роды принимал.
— У кого, у рыси? — съязвила девушка, не отрываясь от чистки лука.
— Феста, ты занимайся своим делом.
— А ты — своим.
Я не обращала внимания на их препирательства.
— Викар, а чем ты мне ногу лечил? Откроешь секрет?
— У тебя был ушиб и растяжение. Я применил кашицу из сухого корня белого переступня и свежей манжетки.
— А ты не подскажешь, что мне от бессонницы поможет? Да и нервы…
— Подскажу, — обрадовался парень очередной возможности продемонстрировать свои таланты. — Пойдем со мной. Сделаем успокоительную подушку.
Он повел меня за собой на «мужскую» половину, чтобы взять тряпичный мешочек. Эта комната была гораздо больше нашей, «женской». Цветов, резьбы по камню и дереву там не наблюдалось. Весь «декор» — это оружие на стенах, старинные, но до блеска начищенные доспехи и шлемы, на полу вместо ярких ковриков — шкуры волков и медведей. Постели не на полу, как у девушек, а закреплены цепями на стенах. Обстановка, прямо скажем, спартанская. Но что меня удивило, так это идеальный порядок, чего я никак не ожидала увидеть в комнате парней. Каждая вещь находилась на своем месте, и ничего лишнего нигде не валялось, а у нас порой сложно было отыскать свою одежду и обувь. Как Сейланн не ругалась и не воспитывала, но легкий бардак присутствовал постоянно.
