Мэри взяла паспорта, лежавшие сверху, и протянула сыщику.
– Если верить Бедекеру, в путешествии по Европе можно обойтись и без паспортов, но нам они необходимы для удостоверения личности. Понимаете, мы не хотим путешествовать под собственными именами.
Каждый паспорт представлял собой отдельный лист бумаги, на котором конторским почерком клерка из паспортного стола было написано, что владелец этого паспорта – британский гражданин и пользуется всеми соответствующими правами и привилегиями, в том числе правом беспрепятственного въезда в ту страну, где он предъявлен.
– Джастин, Мэри и Кэтрин Фрэнк, – прочитал Холмс. – Насколько я понимаю, мисс Франкенштейн, вы будете Джастином?
– Да, мистер Холмс. В виде женщины я сразу же вызову подозрения, из-за одного своего роста. А как мужчина я не слишком подозрительна – не более, чем вы. Вот! – словно только сейчас вспомнив, она стянула с головы шарф. – Видите?
– Мисс Франкенштейн! – воскликнул Ватсон. Волосы Жюстины, еще неделю назад струившиеся по спине светлыми волнами цвета спелой пшеницы на ветру, теперь были аккуратно острижены – как у какого-нибудь лондонского клерка. Когда-то она была Жюстиной Мориц, горничной у Франкенштейнов – хорошенькой, смешливой и довольно беззаботной девушкой, и глаза у нее были голубые, как колокольчики, растущие на склонах Швейцарских Альп. Теперь, став Жюстиной Франкенштейн, возрожденной к жизни своим отцом и создателем Виктором Франкенштейном, она стала высокой и бледной, и у нее появилась привычка сутулиться, чтобы скрыть высокий рост. Она сделалась задумчивой, тихой – и теперь, пожалуй, не всякий решился бы назвать ее хорошенькой. Но в образе мужчины она приобрела некую утонченную красоту, которая, вероятно, привлекла бы интеллектуально развитых женщин, таких как авторы «Желтой книги», писательницы, суфражистки и реформаторы одежды.
Беатриче: – Думаю, меня тоже можно отнести к числу таких интеллектуально развитых женщин, о которых ты говоришь с таким явным презрением! Хотя я ничего не писала в «Желтую книгу» – оставляю это тебе, Кэт. И да, я считаю, что в образе мужчины Жюстина была очень красива.
Кэтрин: – Не думаю, что «Желтая книга» заинтересовалась бы тем, что я пишу!
Беатриче: – Знаешь, я отказываюсь спорить с тобой о политике и литературе.
Кэтрин: – Хоть раз в жизни.
– Мы поедем под видом родственников: брат и две сестры, – объяснила Мэри. – Мне показалось, что фамилию лучше взять самую простую. Мы решили, что любая из наших – Джекилл, Моро, Франкенштейн – будет слишком привлекать внимание. Нам ведь придется покупать билеты, платить за жилье…
