Какой долг? Перед какой семьёй? — мелькнули непрошеные мысли, но тотчас пропали. Я должна стать сильнее, должна пережить ещё одно разочарование! Я смогу! Смогу!
Вновь провалилась в тяжёлое забытьё, но пропала смертельная тоска, которая лишала воли. Слова моего прекрасного незнакомца больно ранили, но возвратили к жизни. Я здесь молода и красива. Я смогу выжить, смогу стать счастливой!
Проснулась с ощущением утраты, но здоровая, полная сил и безразличия к окружающему.
Анита радостно хлопотала, наряжая меня к завтраку. Когда я появилась в обеденном зале, тётушка всплеснула руками:
— Маргарита, выглядишь чудесно!
Солгала, конечно, но приятно.
— Сегодня бал у Пристонов.
Какой бал? Невольно скривилась, что не ускользнуло от леди Изабеллы. Она повернула голову к брату, приглашая к продолжению разговора.
— Дочка, этот бал ― один из последних в этом сезоне. Пропустить его нельзя, — начал лорд Терренс, закашлялся и продолжил. — Ты была больна неделю. У света может сложиться неверное представление о твоём здоровье.
Ясно, мне скоро восемнадцать, посчитают старой девой, которую замуж возьмут только семьи без титула.
— Как скажете, батюшка, — склонила голову, изображая покорность. А мне теперь всё равно — бал или не бал.
Наряжать меня явились обе кузины — делать им, что ли, нечего?!
Я сидела перед зеркалом, закрыв глаза, а кузины то и дело давали советы Аните и двум горничным. Девушки с ног сбились, выполняя пожелания графинь, которые часто противоречили одно другому.
Длилось это истязание не меньше двух часов. Я же в это время ещё раз прокручивала встречу с Лукианом. Сначала он казался мне рыцарем на белом коне. Такой благородный — пришёл подбодрить глупышку, которая влюбилась и готова отдать жизнь за него.
А потом накатила злость: пришёл, видите ли, а кто просил тебя целовать невинную девочку? Видно же было, что юна и неопытна. Тут мне стало смешно — неопытна. Конечно, я не была такой уж изощрённой любовницей, но и бревном никогда не лежала. Во всяком случае, любовники не жаловались. Но тогда, на лугу и в лесу, я была настолько испугана и ошеломлена, что вела себя как невинная овечка.
А он? Он готов был взять меня. И тогда я стала бы его любовницей или он бы не посмотрел больше на такую простушку?
Анита сказала, что у него было много женщин. А он шептал, что впервые встретил такую милую и наивную. А нужна ему такая?
Чем больше длилось истязание моей бедной головы, тем сильнее во мне крепла злость на незадачливого любовника.
