И кода Дарм, цокув зубами, захлопнул рот, кивнула и принялась вязать оберег на шею. Вряд ли кто-то еще слышал, как она одними губами шептала наговор. А я сказать ничего не мог. Стоял, как вкопанный, и смотрел, как она вяжет обереги Сатэму и Корху. Улыбаясь и что-то говоря.
И только когда она развернулась ко мне, увидел, чего ей это стоило. На лице не осталось ни кровинки, а под глазами залегли тени. Даже губы чуть посинели.
— Зачем? — схватил ее за руку и рявкнул так, что ребята тут же схватились за бечевки и принялись их стаскивать.
— Не хочешь — не надо. Я как лучше хотела, — обижено поджала она губы.
Внутри меня закипала злость. Колдовки не вплетают силу в заговоры или обереги. Вбитая с детства истинна, которую лишь однажды нарушила странная Крыса. Но та была сильная, а эта… зеленая совсем. А все туда же. За обереги, которые и колдуны берутся, когда в полную силу войдут.
— Дура, — прорычал я, сам не понимая, почему злюсь на нее так.
Она только всхлипнула, рванулась, бросив бечевку мне под ноги, и побежала, оставив меня сжимать кулаки в бессильной ярости.
— Идиотка пустоголовая, — зверствовал я, пиная ни в чем неповинную траву.
И только сейчас заметил, что Дарм уже вытащил нож и собирался перерезать обережный шнурок.
— Да успокойся ты, — сказал я устало. — Оберег это.
Парни возиться перестали и посмотрели на меня, как на ненормального.
Первым отмер Сатэм. Расправил на груди замысловато сплетенную бечевку и сказал:
— Ну, ты и придурок, Кель.
Корх и Дарм выразительно на меня посмотрели, но промолчали.
— Она ж колдовка, а колдовкам обереги делать тяжело и даже больно, — сказал я, опустив глаза.
— Точно придурок, — сказал Корх обходя меня и направляясь в сторону, куда убежала Ари.
Сатэм обошел меня и подобрал брошенную девчонкой бечевку пошел за ним.
— Вот от части, я даже понимаю, чего ты взвился, — сказал Дарм, глядя им в след. — Сати уже давно на границе и женщины у тебя с тех с тех пор не было. А колдовка эта хороша собой и молоденькая совсем. Может еще и с мужчиной не была.
Я начинал злиться. Но молчал.
— И все же лучше извинись. Нам практику вместе проходить. И не мне тебе рассказывать, чем твоя забота может обернуться.
Сказав это, он пошел за парнями.
Я понимал, что он прав. И все же не мог найти в себе силы, сейчас извинится. Боялся, что опять сорвусь и наору на нее.
Потому вместо того, чтобы пойти за ребятами, направился в столовую.
И вот там наворачивая кашу с кусками мяса и совершенно не чувствуя вкуса, я успокаивался и настраивался на разговор с девчонкой.
