Это же и меня могли… Ох, чёрт. И тут же память услужливо подбросила в огонь сухих щепок в виде образов двух мужчин, встретившихся мне в ведьмин час на лесной тропе. И то, как меня оборотень провожал до самой опушки. Неужто… да нет. Если бы хотели убить — убили бы. Хотя кто их, убийц, знает. Может, я статью не вышла… для убиения. И впервые в жизни я обрадовалась, что рыжая, худая и страшная.
— М-да! — оценив выражение моего лица, Гермель со стуком поставил на стойку глиняную кружку, поднял кувшин с водой, но после передумал и ушёл на кухню, чтобы вернуться с другим таким же — с вином. — Давай-ка за твою удачу Риш. Ты пока единственная девка, что из лесу пришла. И куда только мать твоя смотрела?
— Нет матери, — глотнув из кружки сладкого смородинового вина и справившись с испугом, упавшим голосом поведала я. — Умерла три недели тому…
— Как — умерла? — хлопнулся на высокий стул Гермель. И словно постарел вмиг.
А кто её знает, как… Я и сама не могу понять, как так случилось. Но в один день, вернувшись из лесу, здоровая Алайя сказалась больной, прилегла отдохнуть и больше не проснулась. Более того, когда я спохватилась — ужаснулась. Вокруг её глаз вздулись чёрные вены, а волосы поседели. Жуткое зрелище, до сих пор не дающее мне спать спокойно. Шептались, что это поветрие, но Шерринг быстро заткнул всем рты, и мать предали земле. Тоже очень как-то… поспешно.
— Вот так… — тяжело вздохнула я, не желая рассказывать каждому встречному о том, что видела.
— М-да-а… — опять протянул трактирщик. — Чую-чую, неспроста всё. Неспроста, Риша… Ох-хох! Алайюшка… — Гермель достал вторую кружку и щедро плеснул себе вина. — Прими Свет её душу… — отсалютовал он мне и опрокинул в себя содержимое своей посуды. Я, молча, отпила ещё чуть вместе с ним. — А она чувствовала… Говорила, что неладное творится…
Оп-па! А это новость. К слову, мне мать ничего не говорила. Совершенно.
— А что именно она тебе говорила? — напряглась я, отодвинув кружку. Какое-то слишком сладкое вино. Только тихорнцы такое и могут пить.
Гермель пожал плечами и тоже отставил кружку, правда, уже пустую.
— Ну, она что-то говорила… Что странно всё. Лес не просыпается, тени выходят… твари с Изнанки… и что-то о шалёвках… что много их развелось…
— А это к выбросу тёмной магии… — пробормотала я, снова взяв в руки кружку, просто чтобы было что в руках вертеть.
Шалёвки — мелкие птички, которые чаще всего вьют гнезда там, где есть прорывы между мирами — нашим и Теневым. Кто-то даже говорил, что родом они с той стороны, вот и слетаются. Но подтверждений такой теории никто не выдвинул, потому решено было признать просто бредом какого-то пьянчуги.
