«Куробой» не ответил, просто кивнул, разбрасывая пепел из трубки, как маленький гейзер.
— Да и почему же только Маг Эри? — продолжал Крак, почёсывая бороду. — Коли подойти к делу с умом, успеем наведаться и в Маг Арта, и в Форналанд, и вот сюда, в Тир-на-Морх. А станет горячо, — негромко хохотнул, оскалившись, — уйдём по рекам, а потом пусть ищут ветра в Восточном море, презренные!
— Ну хорошо, — с сомнением качнул головой Арнульф и вдруг подался вперёд, уперев руки в стол и нависая над картой, над стаей, словно орёл на утёсе, озирающий долину. — Хорошо, мои многомудрые герои. Зачем же тогда вам понадобился ваш старый вожак?
Многомудрые герои, вчерашние беззубые щенки, вечные чужаки и скитальцы, переглянулись. Не смели поднять глаз на сэконунга. Не смели встретиться со взглядом седого орла. Даже Хравен Увесон, могучий чародей, не робевший перед земными владыками. Боялись ли гнева Орлиного волка? Нет. Боялись ли оскорбить его, старика, одной ногой ступившего в пламя погребального костра? О да, боялись — и не смели себе в том признаться.
А Хаген не боялся. Он не хуже многих играл в тэфли и знал, что иногда надо выводить в первые ряды белого конунга, играть им, пусть даже это такой славный конунг, как Арнульф Седой.
— А сам-то как думаешь, Иварсон? — юноша бесстрастно улыбался в лицо морского короля, не выпуская изо рта дымящей трубки, сложив руки на груди. — Верно ты сказал, что у меня морда треснет — разевать пасть на такого вепря. У всех у нас треснет. У всех, кроме тебя. Ты — герой Севера, ты живая легенда, нравится тебе то или нет, и люди пойдут за тобой в огонь и лёд. А нам для нашего дела нужны люди. Много людей. И не только юных героев с горячими головами, но и матёрых волков сражений, хладнокровных, инисторёбрых. До сих пор у нас было знамя с чёрным вороном, но теперь нам нужен стяг с седым орлом. Ты станешь нашим стягом. Молви нелживо, по нраву ль тебе это?
Три удара сердца старик молчал. А затем зашёлся в хриплом задорном хохоте.
— О жестокосердый юнец! — хмурился Арнульф, грозя Хагену пальцем, точно дедушка — внуку-шалопаю, краснея от смеха. — Как ты дерзнул сравнивать меня с останками святош, на которые проповедники ловят паству, точно на наживку?! Тем более, что я пока жив… да, потешил, потешил, вот уж спасибо. К чему это я? — Седой убрал пряди со лба, сел, откинулся на спинку плетёного кресла. — А вот к чему, друзья. Замысел ваш хорош, я сам во время былое проворачивал подобные дела. Надо, конечно, много уточнить, довести до ума, но время терпит. Всё упирается в средства. Вы до сих пор ходите на Краковой «Старухе»? Помнится мне, «Аургельмир» отошёл Орму Белому, с клабатером и прочей ватагой.
