Ругаясь на чём стоят девять миров, Лейф на бегу высек огонёк, запалил пук соломы и бросил на частокол. Остальные викинги последовали его примеру. Вскоре гудящее багровое пламя охватило курганы, взметнулось в ночь рыжими космами, пожирая просмолённое дерево. Драугры, бежавшие теперь прочь от королевской могилы, бросившие своего повелителя на съедение воронам, рвущиеся в столицу, вязли в пылающей смоле, пёрли через горящий завал на меже. Превращались в ходячие факелы. Жаркий губитель древа охотно пожирал мёртвую плоть, обгладывал кости, облизывал чернеющие останки янтарными языками. Чад, смрад и копоть носились в воздухе, но давешний туман — исчез.
— Красиво полыхает, — заметил Бьярки, вытирая сажу со лба.
— Вот так и надобно хоронить людей, — назидательно отозвался Лейф, — и на тот свет быстрее попадут, и не надо за могилками ухаживать. А то выдумали — курганы…
— Опять же, — добавил Торкель, — никакие драугры потом из земли не лезут.
— Поглазели — и будет, — возвысил голос Хродгар. — Братец Ворон без нас управится, а нам ещё предстоит сегодня позвенеть сталью на тинге мечей. По коням!
Из замка бежали люди, охваченные ужасом — друзья едва сдержали коней, чтобы не затоптать кого ненароком. Стражи бросили оружие у распахнутых ворот. А с юго-запада, с Ниданеса, шагали в боевом порядке мертвецы. Сегодня они не хватали встречных-поперечных. Они шли на зов своего Яльмара конунга.
— Хравен не предупредил… — начал было Лейф, но Хродгар отмахнулся:
— Хравен не всеведущ! Хэй, люди! Что случилось-то? Что там происходит?
— Бегите, коли жизнь дорога! — донеслось из людского потока.
Лейф соскочил с коня, схватил за шиворот паренька-музыканта, развернул рывком и влепил оплеуху. Хаген протянул бедолаге мех с водой:
— Глотни да говори поживее, что случилось. А то с нами обратно поедешь!
— Та-та-тааам… ух! — насилу выдавил парень. — Воевода! Сын конунга, ну, что брата своего убил, короля нашего. Это… живой, но мёртвый, но — как живой. Я-я-яльмар Молчун. О-го-го!
— Чего вы так испугались одного покойника? — недоумённо спросил Хродгар.
— А как же ж его не испугаться?! — вернул вопрос изумлённый музыкант. — Его ж схоронили на Ниданесе, а он живёхонек! Да в замок пробрался, такого ещё не бывало. Прямо огромадный, как йотун, идёт, молчит, сопит только, в одной руке — меч, в другой руке тоже меч, и всех, кто на пути станет — бздынь! — и кишки наружу.
— А что Сельмунд? — спросил хёвдинг.
— Так он же, — заклацал зубами парень, — он же сам и говорит, мол, всем покинуть замок…
