Нора на первый взгляд пустовала. Присмотревшись, охотники увидели пять крохотных кошачьих трупиков. Тела окоченели недавно — может, сутки как.
— Погляди, у тебя глаз лучше, нет ли поблизости следов, — попросил Гест.
Скафтар осмотрелся, но ничего не заметил.
— Мать не вернулась, — проговорил бывалый моряк, и Скафтар поразился грусти в его голосе, печали на заросшем лице, сумраку во взоре. Викинг, боец и убийца, жалел кошачье отродье!
А Гест вдруг склонился над норкой, просунул руку и достал оттуда рысёнка. Живого. Пушистый слепой комочек шевелился, но не пищал, как это делают все котята.
— Повезло ублюдку, — Гест завернул малыша в полу плаща, ласково улыбаясь, — слабый, но жить будет. При должном уходе, конечно.
— Предлагаешь забрать его домой? — удивился Скафтар.
— А что в этом такого? Всё лучше, чем оставлять его здесь. Всяко мать бросила выводок.
— Уж пожалуй, — согласился сын бонда, — подарим его Соль, будет у неё двое сосунков.
Над бескрайним бором сверкали свинцовые тучи.
Сторвальд и Эрик сперва не обрадовались, что в дом принесли дикую кошку, но Соль так упрашивала, что рысёнка оставили. Молодая мать радовалась, как девчонка: в доме её отца всегда были кошки, и лесной хищник напомнил о детстве. Гест подумал, что, верно, несладко живётся Веснушке в Лисьей Норе.
— Назову его Энсейль, — дочь Хеста подогрела козье молоко и принялась кормить питомца. Рысёнок в тепле пришёл в себя, довольно урчал и попискивал, — будет с кем играть Флоси.
— Энсейль, — покивала старуха Астрид, — воистину, Счастливчик. Как ты его нашёл, гость?
— Я их нюхом чую, — хмуро пошутил викинг. — У нас на борту тоже был котище. Крыс давил.
— Спасибо тебе, Гест Моварсон, — сказала девушка, глядя гостю в глаза.
— Воспитай его достойным зверем, Соль Хестадоттир, как и своего сына, — грустно улыбнулся викинг, раскуривая трубку. — Не каждый, рождённый в грязи, обречён в ней прожить. Есть у народа сааров поговорка: не презирай слабого детёныша, ибо из него может вырасти барс[3].
— Ну так поведай нам сегодня о слабом детёныше и о барсах моря, — сказал Сторвальд.
— О барсах, о воронах да о вепрях китовой тропы, — эхом отозвался Гест.
