А потом один из Белых плащей коротко, не глядя, ткнул Эрнгарда ножом в грудь и отволок ещё живое, подрагивающее, истекающее кровью тело куда-то по переходу. Дочь дворецкого зажала рот, давясь слезами. Сидела в углу, коченея вовсе не от холода, целый час, а то и дольше, пока живая королева и мёртвый — ну мёртвый же! — король не натешились и не распрощались. И лишь потом вылезла из укрытия, моля всех богов и духов, чтобы затёкшие суставы не хрустнули предательским щелчком.
Она не видела, куда удалился неживой Тивар конунг. Испугалась? Какое там — у неё на глазах убили отца. Будет ли тут до чародейских тайн. Прошла за кровавым следом и долго, до безумия долго стояла над телом милого батюшки, не смея прикоснуться. Затем склонилась и поцеловала в чело, на котором больше не было морщин и складок.
А уж затем побежала с криками и стонами — мол, убили, убили, труп во дворце…
— Хорошо, — сказал на это Хаген. Взор его сиял. Отблеском ножа самой Смерти.
Друзья переглянулись и уставились на него несколько неодобрительно. Торкель же не сробел в кои-то веки влепить ему звонкий подзатыльник.
— Хорошо, — повторил Хаген, — и хорошо весьма.
Потом встал с рундука и земно поклонился дочери дворецкого.
— Неоценима твоя помощь в этом деле, Эрна Эрнгардсдоттир! Я уже вижу узор на этой вышивке, почти целиком. Недостаёт, пожалуй, клочка-другого, но это оставим назавтра. Время нынче позднее, а Высокий даёт совет, если помните, решать дела на свежую голову. Коли мы сохраним наши головы в целости до утра — считай, повезло! Но мне так думается, — добавил сын Альвара, — что Хейдис кона может тебя хватиться в любой миг, и потому…
— О, я всё понимаю, — не без сожаления кивнула Эрна, поднимаясь и разглаживая складки на платье. Торкель взял её за руку:
— Идём, провожу тебя.
Тут в комнату вошёл Хродгар. Взор его был мрачен, а лицо раскраснелось. Друзья редко видели своего хёвдинга столь взволнованным.
— Хо! — осклабился Торкель. — Что, вставил ты свою мачту в королевскую «старуху»?
Хродгар даже не выдал Волчонку положенного подзатыльника.
— Дело к тому шло, — шумно, точно кит, выдохнул он, — и, может статься, у меня ещё будет такая возможность. А теперь, друзья, всем спать. Утром станем держать совет. Волчонок — не задерживайся. Да растолкай Бьярки — он там заснул прям на полу.
Когда же Торкель и Эрна вышли, Хродгар сказал:
— Пусть у каждого из вас последней мыслью перед сном будет мысль о том, взялись бы мы за это дело, когда бы нам не посулили платы. И за какую плату каждый из нас разорвал бы договор с Сельмундом сыном Сигмунда.
