— Нет у меня мечты, — викинг отставил чарку в сторону, в упор глядя на королеву, словно дикий тур перед броском — о, Хейдис помнила, как милый Тивар однажды такого завалил! Копьём в сердце. Одним точным ударом. Есть ли сердце у этого Тура?..
— …и не стану я пить твоё вино, — добавил исполин грубовато. — Мне и так по жизни кисло.
Хейдис изогнула безупречную бровь:
— Отведать ли мне из твоего кубка? Нет у меня обычая травить славных людей.
— Да, только излишне молчаливых, — усмехнулся Хродгар. — Так или иначе, я сюда пришёл не пить и не болтать о былом, пусть и в столь милом обществе.
— Ты осмеливаешься дерзить королеве Коллинга? — заметила Хейдис насмешливо-властно.
— Я и не таким людям осмеливался дерзить, — Хродгар пожал гранитными плечами, — а мой земляк, Фрости Фростарсон, однажды сказал в храме Ванхёрга: «Вот уж не сробею назвать сукой Фрейю». Вот кто был дерзок! Впрочем, Арнульф Седой не учил нас чинить зло жёнам.
— Арнульф Седой? — вспыхнули зелёные огоньки в глазах. — Тот самый?..
— Именно, Фрейя Коллинга.
— Хм… Однако же! — королева сладко улыбнулась, переменила ноги, словно бы невзначай коснулась губ кончиком языка. — Твой отец был торговцем, но сам-то ты, думается, привык чаще платить не серебром, а железом?
— Что я буду пред тобою кривляться, как обезьянка, — вздохнул Хродгар, — коли даже твой отпрыск узнал наше ремесло. Но не станет ли гневаться твой державный муж, если станет ему известно, что ты принимала меня в своих палатах в столь поздний час? Неохота мне выезжать из Гримсаля беднее, чем был, и моим людям это не понравится.
— Вот об этом я и хотела поговорить, — Хейдис пристально взглянула на викинга из-под длинных густых ресниц. Тот сидел, как барс в зарослях: сверкал глазами, подобрался перед прыжком, чувствуя острый запах добычи. Будет, будет тебе влажное мясо трепетной лани, хищник равнины волн!
— Мы оба знаем, для какого дела нанял тебя и твоих людей мой державный супруг. Не в дружину ведь вы к нему пришли наниматься? Не стану обманывать такого прозорливого человека, как ты: мы с мужем не во всём сходимся. Полгорода треплется об этом по пивным! И Сельмунд не станет гневаться, что мы с тобой уединились ночной порой, хоть бы и упала цена его чести. Но вот что его точно разозлит, и о чём стоит умолчать — так это о моей к тебе просьбе. Вот я прошу тебя, Хродгар Хрейдмарсон: отступись. Уезжай завтра пополудни, или, если хочешь, послезавтра. Или через неделю. Или — когда захочешь. Скажи Сельмунду — мол, пробовали, пытались, и так, и сяк, и, как вы, моряки, говорите, штевнем об косяк, но ничего не получилось. Вы ведь знаете, что регинфостри не всё вам поведал, не так ли? Как сказано в «Поучениях Высокого»: «смехом на смех пристойно ответить, обманом — на ложь»
