— Тогда я вижу один выход, — сказал я после короткой паузы.
— Какой?
— Вы должны приехать в Москву. Мы вас примем в профсоюз, пройдете курортно-отборочную комиссию, и вам дадут путевку в Кисловодск. Оплата — тридцать процентов от полной стоимости, как члену профсоюза.
Сабадош улыбнулся.
— И что же, у вас каждый может поехать на курорт? — спросил он.
— Да, кто болен, получает возможность лечиться.
— Я очень хочу повидать вашу страну. Мои пароходы часто ходят в Поти. Замечательный порт, там быстро разгружают грузы.
Даже и здесь его деловой мозг расценивал преимущества города по признаку экономической выгоды.
— Вот и приезжайте на собственном пароходе. Мы вас хорошо встретим.
— Нет, невозможно. Нельзя бросить дело, никак нельзя.
«Вот и другой богатей жалуется и точно теми же словами», — думал я, глядя на горящий ром. Однако аргентинский собеседник почему-то не вызывал во мне симпатии, и я не стал предлагать ему вступить в члены профсоюза.
Услыхав русскую речь, к нашему столику начали подсаживаться другие члены клуба. Многие свободно Говорили по-русски; или они сами, или их родители бежали из России во время революции. Я удивился — вот, оказывается, сколько было богатых людей на Руси! Теперь они вновь собрались вместе, но уже на другом конце земного шара. Вокруг нас сидело около десяти миллионеров — детская мечта моя сбылась!
Новые собеседники засыпали нас вопросами о нашей стране. Те, кто бывал в Советском Союзе, спешили сообщить об этом. Особенно старался маленький говорливый человек, сидевший слева от меня. Он спешил выпалить свое мнение обо всем, что видел и слышал в Москве во время поездки на пушной аукцион.
— Я там рассказал один анекдот, — захлебывался от удовольствия, пушник. — Сейчас я вам его повторю. Поехал раз русский барин за границу, взял с собой Ивана. Через месяц вернулись назад. Дворня просит Ивана: «Расскажи, что видел». — «Сели это мы в чугунку, — начал Иван. — Ползем. Смотрю в окно налево-ничего; смотрю направо — ничего. Подъехали к границе, пересели на заграничную железку — летим! Смотрю налево — у… у! Смотрю направо — у… у! Побыли там, погуляли, едем назад. Опять сели в железку — летим! Смотрю налево — у… у! Направо — у… у! Подъезжаем к границе, пересели в чугунку — ползем. Смотрю налево — ничего. Направо — ничего». А дворня вздыхает: «Как это вы, Иван, хорошо рассказываете».
Рассказчик заменял некоторые слова грубо неприличными, и эта русская ругань на другом конце планеты, среди чужих людей, была почему-то очень обидной.
