Сара на время затихла – это был ее любимый трюк. А потом продолжила:
– Во-первых, ты прекрасно знаешь, что из-за лекарств тебе нельзя пить – пускай дозу тебе сократили чуть ли не до минимума, – сказала она и загнула палец. – Во-вторых, что-то я сомневаюсь, что ты решила по своей воле выйти из зоны комфорта таким радикальным способом, да еще в самый разгар вечеринки в чужом доме. И в-третьих, ты сама мне только что рассказала о свидании с Оли. Судя по всему, тебя очень расстроило произошедшее и реакция твоих друзей.
– И что? – поинтересовалась я.
В тот момент мне казалось, что Сара строит из себя эдакую мисс Марпл, воображает себя героиней из романов Агаты Кристи.
– А вот что, – ответила Сара с непоколебимым спокойствием. – Думаю, ты напилась ради того, чтобы спастись от плохих мыслей о друзьях.
Я энергично замотала головой:
– Нет-нет-нет. Никаких дурных мыслей у меня не было. Мои друзья очень крутые и понимающие!
– И где же, по их мнению, ты сейчас пропадаешь?
Я покраснела и ничего не ответила.
– Так где?
– Ну, сейчас каникулы…
– Хорошо, а где ты, по их мнению, обычно пропадаешь по понедельникам?
– Они думают, что у меня нет последней пары, – потупившись, ответила я.
Сара торжествующе посмотрела на меня, вскинув тонкие брови и с трудом скрывая самодовольную улыбку.
– Но у меня и впрямь нет последней пары по понедельникам! Я не лгу!
– Только ты после учебы вовсе не домой уходишь, так? А ко мне на прием.
– Ну не говорю я им о себе всей правды, и что с того?
Кожу закололо иголочками. Казалось, я превращаюсь в ежа, ощетинившегося перед атакой, или, напротив, для защиты (или зачем там ежи щетинятся?). Или у ежей всегда иголки торчком и они просто порой сворачиваются клубочком? Меня чересчур увлекли эти мысли, и я даже не сразу заметила, как Сара достала сэндвич.
Она положила его на стол и пододвинула ко мне. Все мысли – об Оли, о Гае, о девчонках – моментально испарились, точно их и не было. Меня замутило.
– Нет, Сара, только не сегодня, пожалуйста!
Она едва заметно улыбнулась:
– Я же тебя предупреждала, что придется выйти из зоны комфорта, чтобы проверить, как ты справишься с раздражителями после сокращения дозы лекарства. Скажи, ты обедала?
– Да! – солгала я.
– Ну ладно, но сэндвич-то в тебя еще влезет?
Мне не хотелось к нему прикасаться. Даже сквозь треугольную картонную коробку я отчетливо видела, как на нем мерцает яд, незаметный для чужого глаза. Медленно потянувшись вперед, я взяла упаковку, перевернула ее дрожащими руками и посмотрела на срок годности. И тут же швырнула бутерброд на пол.
