ДВЕРЬ ОТКРЫЛА МАМА ЛОТТИ. Она осторожно выглянула из-за нее, блеснув круглыми очками. Она совсем не изменилась с тех пор, когда нам с Лотти было по одиннадцать, да и одевалась точно так же.
– Эви! Милая! Это ты? Подумать только, когда мы последний раз виделись, ты была еще совсем кро хой!
Она распахнула дверь пошире, и мы с Эмбер нырнули под украшенную бусинами шторку, задев музыкальную подвеску раз пять.
– Как ваши дела, мисс Томас? – поинтересовалась я, пока она сжимала меня в объятиях. От нее пахло пенькой – во всяком случае, мне так показалось. Не то чтобы я хорошо себе представляла запах пеньки. Но я очень гордилась, что до сих пор помню, что мама Лотти предпочитает, чтоб ее называли «мисс», а не «миссис», несмотря на замужний статус.
– Чудесно! – сообщила она, разжала объятия и принялась размахивать вокруг меня руками, «очищая мою ауру». Ну да, совсем как прежде. Теперь я вспомнила, почему так боялась сюда заходить.
– А это, должно быть, Эмбер! – воскликнула она и притянула ее к себе для новой порции объятий. Лицо мисс Томас тотчас же потонуло в густой шевелюре Эмбер.
– Приятно познакомиться, – пробормотала Эмбер, уткнувшись ей в плечо.
– Очень рада, что вы пришли, девочки! – воскликнула мисс Томас, отпустив Эмбер. – С Лотти беда – она не выходит из комнаты и без конца плачет, при этом, конечно, отказывается объяснить родной матери, что случилось!
Я тут же кинулась на второй этаж, в комнату Лотти.
– Мы непременно о ней позаботимся, – на бегу заверила я мисс Томас.
Несмотря на то что я очень давно здесь не была, в доме совсем ничего не изменилось. Чудаковатые обои в стиле семидесятых, над лестницей – огромная табличка со словами: «ВОТ И ВСЕ», нарисованная каким-то монахом и привезенная из образовательной поездки. Я тихонько постучала в дверь к Лотти, отчетливо слыша ее всхлипы сквозь тонкую фанеру.
– Кто там? – хрипло спросила она.
– Эви и Эмбер! С чистейшей аурой, между прочим!
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Лотти. Лицо у нее так опухло от слез, что глаз почти не было видно.
– О боже, мне так неловко за маму, – сказала Лотти.
Повернувшись к нам спиной, Лотти поспешила к своей незаправленной постели. Повалившись на нее, она уткнулась лицом в подушку. Мы с Эмбер осторожно присели на краешек кровати.
– Лотти, – ласково начала я и положила ладонь ей на спину. – Что случилось? Куда ты вчера пропала?
– Он… он… – заикаясь, твердила она, уткнувшись в подушку. – Он… меня бросил!
