Собрав последние крупицы решимости, я придвинула стул ближе к Оли, чтобы показать, что совершенно согласна с его словами. Он по-прежнему не поднимал на меня глаз.
– Знаешь, мне кажется, киношники это учтут и скоро переснимут эту картину, и мы сможем увидеть ее на больших экранах.
Иными словами: прошу, позови меня на свидание, прошу, позови меня на свидание, прошу, позови меня на свидание. Я внимательно вглядывалась в его лицо, но он снова уронил наушники и нагнулся, чтобы их подобрать. А потом посмотрел на меня. И тут между нами что-то случилось. Что-то очень хорошее.
– Я… я… – начал он, и я ободряюще заглянула ему в глаза.
Прошу, позови меня на свидание. Ты мне очень нравишься.
– Я… я… – А потом Оли снова опустил взгляд, и стало точно понятно, что никуда он меня не пригласит. – Значит, напрасно мы его с тобой посмотрели, да?
– Ага, – ответила я, все еще улыбаясь. – Жаль, что так вышло.
Подо мной запищал телефон. Я перекатилась набок и посмотрела на экран.
– Кто это у нас там? – поинтересовалась Джейн, поглядывая на меня из-под солнечных очков.
– Оли! – сообщила я, не сдержав улыбки.
– Он еще не звал тебя на свидание? – осведомился Джоэл из-под Джейн. Они лежали друг на дружке лицом к лицу и до смешного напоминали гигантский сэндвич.
– Ну… пока нет.
Денек был на удивление погожий – ясный, безветренный, теплый. Казалось, лето шлет нам свой последний привет перед тем, как холода украдут солнце на целых полгода. Половина студентов высыпала на улицу и устроилась на большой лужайке – каждый в компании своих уже не то чтобы новых друзей. Я нежилась на траве в лучах солнышка рядом с Джейн, Джоэлом, Гаем, Лотти и Эмбер. Впрочем, последняя отчаянно пыталась спрятаться от ярких лучей за альбомом для эскизов.
– Лотти, я так завидую твоей коже! У тебя такой красивый загар! А мне, похоже, придется всю свою жизнь провести, обмазавшись солнцезащитным кремом.
Лотти вскинула бровь:
– Зато в старости у тебя будет куда меньше морщин! Подумай об этом!
– Ла-а-адно-ла-а-адно, прекращаю жаловаться.
Лотти улыбнулась:
– Даже не думай, Эмбер! За эти милые жалобы я тебя и люблю!
Гай фыркнул.
– А что это вообще за чувак, этот Оли? – спросил он, не выпуская из губ незажженную сигарету.
Лотти приподняла голову над сложенным свитером, служившим ей подушкой, и ответила за меня:
– Да так, один красавчик из группы Эви по киноведению. Робкий до безобразия!
– Никакой он не робкий! – тут же возразила я. – Он просто… он… ну ладно, не поспоришь.
