Когда я вошла в дом, Роуз сидела в гостиной и смотрела телевизор.
– Ты где пропадала? – спросила она.
Я метнула в нее недобрый взгляд. Ее предательство еще было свежо в моей памяти.
– А что? Хочешь снова маме наябедничать?
Роуз нахмурилась:
– Эвелин, про коробку с чистящими средствами я ей рассказала для твоего же блага. Я очень за тебя переживаю. Ты, по-моему… немного на взводе.
– Вовсе нет.
– Не хочешь со мной кино посмотреть? До вечера еще полно времени.
Как же мне хотелось согласиться! Я уже собралась предложить ей несколько фильмов на выбор, но одернула себя. В глубине души я еще злилась на Роуз.
– Не сегодня, – ответила я.
Мой голос прозвучал сдержанно, и она сразу поняла, в чем дело, – как-никак, мы все-таки сестры. Но взгляд у нее оставался печальным.
– Как хочешь.
Гай не писал мне до самого ужина. Да и после. К ночи новых сообщений тоже не прибавилось. Все «бабочки», что еще недавно копошились у меня внутри, испарились без следа. Туман в голове рассеялся. И пока я, сидя на кровати, пыталась отвлечься на чтение, меня вновь захлестнул поток недобрых мыслей.
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
Ты трогала листву. ЛИСТВУ! А вдруг на нее собаки мочились?
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
Он не стал тебя целовать, потому что от тебя несет собачьей мочой!
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
Каштаны ядовитые! А ты держала их в руках! А перед
ужином помыла руки всего один раз! Так что вполне
могла занести в рот отраву!
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
Теперь ты точно заболеешь. Заболеешь. Заболеешь.
Я встала с постели и с отчаянием поплелась в душ, чтоб смыть пот, который стекал с меня ручьями. Ноги у меня так дрожали, что я не могла стоять и забилась в угол под мощную струю горячей воды, которая стекала по моему лицу, разъедая макияж. Я схватила мочалку и принялась изо всех сил оттирать руки. Потом попыталась вызвать рвоту, но ничего не вышло, и я только пару раз сплюнула вниз слюну и стала наблюдать за тем, как она уносится в сток.
Я рыдала так громко, что даже диву давалась, отчего это родные не слышат моего плача сквозь шум воды. Но в дверь так никто и не постучал. Выходит, никто ничего не заметил. Я понимала, что у меня не так много времени – нельзя сидеть в ванной дольше двадцати минут, иначе это вызовет подозрения. Усилием воли я подавила рыдания и принялась старательно чистить зубы – сначала щеткой, потом зубной нитью, а потом еще и прополоскала их двумя разными ополаскивателями.
Пока я нетвердым шагом возвращалась в спальню, вымывшись так усердно, как не мылась уже очень давно, меня пронзила новая мысль.
