— А если он не пойдет?
— Скажешь, что это приказ.
Лешка пошел по деревне к Женькиному дому. Женьки еще не было, и Лешка дожидался его, лежа в бурьяне на пустыре. В деревне Лешка уже освоился и привык к виду немцев на улицах. Немцы были какие-то тихие, не зверствовали. Сергуня объяснял это тем, что здесь стоит простая войсковая часть, а не эсэсовцы и не каратели.
— Ну, чего тебе? — хмуро спросил Женька, когда Лешка подозвал его.
— Сегодня, когда стемнеет, приходи к нам во времянку, — Лешка говорил строго, он торжествовал, потому что брал реванш. — Иди огородами, чтоб никто не видел.
— Это еще зачем?
— Один человек хочет с тобой поговорить.
— Ветеринару продал?! — Женька схватил его за ворот.
— Пусти, дурак! — Лешка вырвался. — При чем тут ветеринар?..
— Уже разболтал? А жизнью кто клялся?
— Я клятву не нарушал. Сказано — приходи. Это приказ.
— Чей?
— Сказать не имею права. И ты об этом своим не болтай.
Женька задумался, недоверчиво глядя на Лешку.
— Ладно. Сам придешь за мной. Кинешь камнем в сарай, я выйду.
Дождавшись темноты, Лешка пришел на тот же пустырь и кинул камешек в стену сарая. Женька появился неожиданно — сзади. Значит, боялся предательства и дожидался Лешку, спрятавшись в бурьяне.
Они молча пробрались по задам деревни к дому ветеринара. У забора Женька остановился.
— Я туда не пойду, — прошептал он, — пусть сам выйдет.
— Ему нельзя выходить. А ты трус, вот ты кто!
— Ну смотри, если со мной что-нибудь — тебе конец.
— Ладно, ладно! Иди давай…
Они перелезли через забор, подошли к времянке.
— Иди, я здесь сторожить буду, — сказал Лешка.
Женька пробыл во времянке долго. В окне слабо теплился огонек коптилки. Голосов слышно не было. Лешка сторожко прислушивался, не идет ли кто-нибудь. В деревне было тихо, только на горе, у школы, урчал грузовик. Редко лаяли собаки. Ночами бывали уже заморозки, и Лешка дрожал в своем пиджаке.
Дверь тихо открылась, Женька вышел. В темноте не видно было его лица. Он молча протянул руку, и Лешка протянул свою. Женька до боли сжал ее и, не сказав ни слова, быстро пошел к забору. Слышно было, как он перелезал, потом стало тихо. Грузовик на горе замолчал. Далеко, на том конце деревни, взлаивала собака.
15
У Сергея было ощущение, что реальными вокруг него были только времянка, забор да еще опустелые грядки с гниющей картофельной ботвой. Жизнь вне этого двора была зыбкой, двоящейся, как в пыльном зеркале. Ветеринар казался ненадежным. Пока он их еще терпит, но, когда потребуется активная работа, как он себя поведет? И есть ли уверенность, что он уже не работает на Краузе?
