Возвращаюсь обратно. Прохаживаюсь по току — все ли в порядке? Под навесом в углу полные мешки зерна. Пятьдесят штук. На другом конце большая куча обмолоченного зерна. Его никто не взвешивал. Охраннику верят, не сдают ему по пудам. Вот, оказывается, какое богатство мне доверяют! Меня распирает законная гордость, с трудом удерживаюсь, чтобы не запеть.
Интересно, можно сторожам петь? Воров пугать? Надо будет спросить у дяди Петра. Нет, пожалуй, не стоит, засмеет.
Солнце скрывается за дальним лесом, и незаметно темнеет. От вечерней прохлады зябко. Надеваю фуфайку и фуражку. Зарядка тоже не помешает. Прыгаю, бегаю, потом усаживаюсь на мешок. Глаза начинают слипаться. Я снова делаю разминку, и так несколько раз. Хожу вокруг тока, насвистываю. За деревней еще один ток. Второй бригады. Его тоже до полуночи охраняют мальчишки. Оттуда доносится звонкий голос Лешки, поет песню. Солдатскую. Хорошо поет. А я не решился…
Луна взошла, сразу стало светлее и веселее. Теперь нас уже двое — я и моя тень. Медленно прохаживаюсь. Опять вспомнил папу. Он погиб у города Белгорода. Неужели правда? Нет, не мог погибнуть мой папа. Это какая-то ошибка. И мама и Федя в душе надеются, что похоронка — ошибка.
Опять устраиваюсь на мешке. Разве утащишь эти снопы со скирды. Мешки — другое дело. За ними надо смотреть в оба, как говорит дядя Петр. В случае чего надо поднимать народ, всю деревню. В углу висит отрезок рельса. По утрам он созывает народ на работу. В другое время — оповещает о беде, пожаре например.
Глаза опять начинают слипаться, а вставать не хочется — набегался вокруг тока. Вдруг вижу, а может, это мне кажется, у навеса скользнула какая-то тень. Остановилась. Пропала. Нет, скорее всего, присела у кучи зерна.
Сна как не бывало. Сердце замолотило, а ноги одеревенели от страха. Ну, и сторож! Крикнуть — и к рельсу, заколотить палкой изо всех сил — вот что надо делать, а не стоять, раскрыв рот.
«А может, это кто-нибудь из правления меня проверяет», — успокаиваю себя. Дежурные всю ночь ходят по фермам и токам.
— Кто там? — спрашиваю хриплым шепотом.
В ответ — молчание.
— Кто там? — смелею. — Отвечай!
Молчание. Может, это собака забежала?
Я медленно подхожу. Ближе, еще ближе. Спиной ко мне сидит женщина. Наклонилась и что-то делает с зерном. Набирает в мешок.
— Брось мешок! — кричу во весь голос.
— Тише, Ванек, тише! Ну, что расшумелся? Никто не заметит, вон тут сколько! — с мольбой в голосе шепчет женщина.
