Возле артефакта, к слову, мне постоянно находиться не приходилось. За пределы посёлка нечасто выбирался, зато внутри поселения, чего только не делал: ремонтировал и копал новые землянки, месил глину для печей, перебирал всяческие корешки и травы (да, те самые пучки с полынным запахом, нужны от кровососущих насекомых вроде блох, вшей, клопов, которых просто тянет к людям), шкурил брёвна и затачивал колья для внешнего периметра первой полосы обороны (вторая - стены, третья - люди на стене).
Два дня назад Макаров снял пост с берега, решив, что держать там трёх человек, слишком расточительно для такого маленького посёлка.
Очередной виток неприятностей случился на шестнадцатом дне моего пребывания на новом месте.
- Устал? - поинтересовался у меня староста, возникнув неожиданно за спиной.
В тот момент, когда к моему жилищу подошёл Макаров, я сидел на самодельной лавке со спинкой и наблюдал за артефактом, где строился очередной арбалет.
- С чего бы? - пожал я плечами. - Уже два часа клепаю сталь и жду, когда закончится штамповка арбалета. Или ты про то, а не устал ли я от скуки?
- Если и устал, то скоро развеешься, - мрачным тоном сказал он.
- Что-то случилось? - насторожился я.
- Случилось. Восемь человек пропало. Шесть рыбаков и две женщины, которые к ним пошли. Полтора часа назад должны были вернуться, а их всё нет.
- Может, с подругами в кусты завалились? Не просто же так, те пошли к ним?
- Не просто, - кивнул он, - и ты угадал - кувыркаться и пошли. Не в первый раз уже, но так надолго, никогда не задерживались. Ещё и пиратов давно не видели, вот чует моё сердце, что без них не обошлось.
- Сплюнь, вот кого нам не надо, так это их. Хуже только маги.
- Сам сплюнь, - ещё сильнее помрачнел Макаров. - Ладно, одевай свой панцирь, хватай меч с арбалетом и к воротам.
Я удивлённо приподнял левую бровь.
- Да-да, - раздражённо сказал собеседник, - всё так - ты идёшь с нами. Опасно, страшно потерять тебя, случись чего, но в посёлке народу не так и много. Даже баб пришлось брать из тех, кто покрепче. Машку с Иринкой и с ними ещё четыре воительницы, амазонки, млин, - скривился он, как от зубной боли.
- В таком случае, после этого ко мне не надо приставлять охранников, когда решу пойти куда-нибудь за стены и давить на жалость тоже. Мол, вместе с тобой ещё троих отправляю, от работы отвлекаю, ты для нас важен и всё такое, бога ради посиди здесь, тебе же ничего не стоит, - последними словами я постарался передать интонации старосты, которыми он старательно давит на мою совесть, почти во всех наших беседах.
