— Коль, ты его аккуратно только, броню не повреди, — попросил своего товарища всё тот же хмырь с тесаком.
— Не ссы, я его как белку точно в глаз, — оскалился тот. — И шкурка целая.
— Коля?! — удивился я.
— Что, знакомое имя? Слышал про меня от своих? — усмехнулся тот и крутанул правый нож в руке. — Гордись, тебя Герой прикончит.
— От своих я не слышал, хотя среди друзей у меня Николаев хватает, — ответил я.
— Чего? — удивился противник с тесаком. — Так ты наш, русский?!
— Да он по ушам нам ездит. Не верь, ни один из наших никогда не оденет амулет на себя, — зло сказал снайпер по белкам.
— Чем тебе амулет не нравится? Это трофей, с ним я теперь местных понимаю.
— И доспех тоже трофей, а меч, арбалет и одежда? — не унимался собеседник. — Что-то много трофеев, тебе не кажется?
Но какие-то сомнения я посеял в их головах, так как все трое остановились метрах в пятнадцати от меня и не торопились нападать.
— Угу, — чуть наклонил я голову, — так и есть. Вас напрягает этот амулет? Так я его и снять могу… только без нервов.
Я воткнул в песок меч, освободившейся рукой стянул амулет за шнурок и повесил на рукоять меча, после чего произнёс:
— Абыр, абыр, абырывал! Бамбарбия! Кергуду!
— А??? — парень с ножами завис, как и его товарищ, который положил глаз на мои доспехи. — Ах ты, гад! Обманул, су…
А вот третий заржал так, что чуть не упал и, чтобы устоять на ногах воткнул копьё в песок и оперся на него.
— Ой, не могу! — смеялся он. — Бам… бамбарбия! Х-ха-ха! Абырывал! Вы не продаёте славянский шкаф?
— Шкаф продан. Могу предложить никелированную кровать с, э-э, тумбочкой, — ответил я, едва вспомнив пароль и отзыв, слова, которые стали афоризмами в моём старом мире. Прямо ностальгией повеяло.
— Тьфу! — в сердцах сплюнул Коля и вернул ножи на пояс. — Шутники, блин. А если бы я поверил и напал?
— Так не напал же, — широко улыбаясь, ответил я. — Так что — мир?
— Мир.
Я снял амулет с меча, убрал оружие в ножны, а волшебную вещь за голенище сапога. Так как карманов на одежде не имелось, как и сумки или мешка с пожитками на плесе.
— Тихон, — представился я, когда недопонимание было разрешено.
— Как, как? — удивился собеседник, которому не досталась кираса. — Тихон?! В самом деле?
— Родители православными были, имя выбирали по церковной книге, — пояснил я. — Тихон Игнатович Ковалёв.
— Откуда родом?
— Да подожди ты, — одёрнул товарища тот парень, который первым понял мою шутку. — Я Макс Терентьев, он, — кивок на обладателя ножами, и на желающего приобрести мою броню. — Николай Стрельцов и Сергей Радзиховский. Я и Колька из Москвы, Серый из Брянска.
