Перезарядившись, вновь нагнал вражеский отряд и на этот раз выстрелил в одного из лучников. Мне ещё предстоит бой на берегу, где у врагов будет преимущество в свободном пространстве и скорострельности. Не нужно им такое. А с пехотой я разберусь с расстояния, добежать никто не сможет и их щиты не спасут от тяжёлых стрел, которые железный лист пробивают.
Делать второй выстрел не стал — пальнул, и тут же прячась за деревьями и кустами, задал стрекача прочь.
Второго лучника и одного матроса я прикончил на самой кромке зарослей перед пляжем. Где-то на тропе остался раненый в шею, с ним разберусь попозже. Возможно, попробую захватить в плен и допросить.
Врагов осталось всего пять.
Артефакт они бросили после моей крайней атаки. Маг (или Герой) направил, было, на него свой посох, но я намекнул очередной стрелой, что такое решение мне не нравится. Пусть снаряд отскочил от силового поля, но противник мигом всё осознал и вернулся к глухой защите.
Последний выстрел он сделал по мне уже с берега. Стреляли мы одновременно: я в командира моряков, он по мне. И оба почти не промахнулись. Его огромная ледяная сосулька расщепила дерево, за которым я прятался, и мне досталось щепками, которые исполосовали грудь и живот. А я удачно вогнал стрелу командиру куда-то в пятку или щиколотку. Так удачно, что тот свалился на песок, как подкошенный.
К раненому бросились матросы, подхватили под локти, попытались поднять на ноги и тут тот так закричал, что даже меня морозом продрало по коже, чего говорить про людей, что с ним стояли. Маг-Герой даже отвлёкся на несколько секунд, чтобы посмотреть, что там случилось.
Менять позицию я не стал и зарядил оружие там же у разбитого дерева, с которого тонким ручейком текла вода от тающей сосульки и сок.
И опять наши выстрелы совпали, вот только моя стрела оказалась быстрее сосульки противника и успела ударить в грудь в то самое мгновение, когда с конца посоха слетела сверкающая хрустальная молния.
И всё — он умер.
Двум оставшимся матросам не хватило сил столкнуть в воду тяжёлую лодку, которую они до этого так легкомысленно вытащили на песок. В отчаянии, решив продать свои жизни подороже, они пошли на меня, прикрываясь щитами и выставив топоры.
И легли один за другим со стрелами в груди и голове, которым — как и думал — не стали помехой доски, обтянутые кожей. Последним добил командира, который не мог двигаться из-за разбитого сустава пятки. Представляю, какую он испытывал боль, пока моя стрела не пробила череп.
