».
Или она действительно хочет поговорить по душам, утешить?
А вдруг мисс Стедман тоже изгнанница!
Впрочем, в последнее верилось с трудом. Люди такого склада не способны на измену.
Ненавижу! Ненавижу путаться в собственных мыслях.
В Изгнании сложно думать о чем-то, кроме самого Изгнания. Пока другие живут без забот, ты постоянно размышляешь о своем существовании. Зачем я здесь, когда вернусь, кто наблюдает за мной, кто контролирует, стоит ли доверять этой женщине? Донесет ли она властям? Каковы будут выводы и вердикт?
Мисс Стедман спросила, откуда я родом. Вполне будничный, вежливый вопрос вогнал меня в ступор. Лихорадочно воскрешаю в памяти Инструкции – какие сведения не запрещено (читай: разрешено) раскрывать.
– Мисс Стедман, я… не могу сказать.
Комендантша вытаращила глаза.
– Почему нет? – воскликнула она с искренним, не наигранным удивлением.
– Тяжело об этом вспоминать. Простите.
– Святые угодники! Извини, если расстроила. Мне сказали, у тебя стипендия другого штата, а у меня засело, что ты откуда-то с востока, из Нью-Йорка или Нью-Джерси…
– Я сирота, мисс Стедман, и дома у меня как такового нет. А мои родители – приемные родители – погибли.
Фраза непривычно резанула слух. Впервые я отважилась произнести эти слова, хотя не раз репетировала. Если разговор записывают, меня не в чем будет упрекнуть.
Мисс Стедман опешила. Очевидно, мое досье, оказавшееся в ее распоряжении, было неполным. А может, все это ловкая игра в расчете выудить у меня признание.
(Интересно, какой процент простых смертных владел диктофонами в дремучем 1959 году? Какова вероятность, что наш диалог записывается? Техническим прогрессом здесь даже не пахло, но правительственные агенты могли снабдить избранных необходимой аппаратурой.)
В вестибюле становилось многолюдно, однокурсницы шустрыми белками сновали мимо почтовых ящиков. Обычно по вечерам мисс Стедман караулила в дверях, с кем бы поболтать. Но не сегодня.
– Так, значит, семьи у тебя нет? Правильно я поняла?
– Нет, в смысле, все верно, я круглая сирота. Меня удочерили, но мои опекуны умерли.
Вышло убедительно. Глядя на скорбную физиономию мисс Стедман, я едва удержалась от смеха.
– Бедняжка! Такая трагедия. А когда это случилось – ну, с твоими приемными родителями?
Когда? Если бы знать. Инструкции не готовили меня к такому повороту. Подобно актеру с наброском сценария, я решила сымпровизировать.
– Давно. По правде сказать, не помню.
– Все это так печально… и так необычно.
