Я практически ничего не знала о правительстве образца 1959 года. По сути, только то, что вежливо улыбающийся, охочий до гольфа президент был генералом в период Второй мировой и пользовался большой поддержкой электората. В точности как президент САШ-23, чей рейтинг среди населения ежедневно публиковался в интернете и составлял от девяноста пяти до девяноста девяти процентов.
В 1959-м было две политические партии – демократическая и республиканская, – которые постоянно боролись за власть. В САШ-23 существовала единственная партия Патриотов, финансируемая богатейшей прослойкой населения. Только партия могла назначать политических лидеров и судейскую коллегию. На выборах, считавшихся одновременно предварительными и окончательными, ОПГ («обыватели с правом голоса» – каста, состоящая из людей с определенным доходом) голосовали за кандидата от партии Патриотов, представленного в бюллетенях улыбающимся эмодзи с именем и фамилией. Альтернатив у избирателей не было, поэтому побеждал выдвиженец от Патриотов. По словам папы, когда-то давно в бюллетенях присутствовал не один, а целых два эмодзи. Электорат получал право выбора и, уединившись в кабинке для голосования, отдавал предпочтение понравившемуся кандидату.
Как объясняли на уроках истории патриотической демократии, в прежние времена на предвыборную кампанию улетали сотни миллионов долларов – совершенно бессмысленная трата, поскольку победа неизменно доставалась держателю самого крупного фонда. С тех пор процедуру выборов значительно упростили: из потенциальных претендентов выбирался тот, кто способен привлечь максимум средств, его эмодзи помещали в бюллетень, не тратя при этом ни цента.
* * *
Мне до боли хотелось довериться мисс Стедман, рассказать ей о своей прошлой (а для нее будущей), утраченной жизни. Но даже посмей я нарушить Инструкции, комендантша не поверит ни единому слову и сочтет меня безумной.
Как выяснилось на лекциях по психологии, уже в 1959-м умели обезвреживать потенциальных бунтовщиков – их просто признавали сумасшедшими, эмоционально нестабильными.
Термин «пограничное расстройство личности» заставлял задуматься: а кто контролирует и определяет границы?
В своей приятной, но дотошной манере мисс Стедман выпытывала, считаю ли я логику крепким орешком, как и она в бытность студенткой, и, услышав «да», резюмировала:
– Логика вообще не женского ума дело. Равно как математика, физика и прочее. Все эти цифры нам не по зубам.
