Он научился выбирать. И он любил свою жизнь.
Во всяком случае, у Элгарта сейчас были и более важные проблемы. Он и магистр шли рядом. Пильон направлялся домой. Элгарт провожал его. Почти незаметно поодаль следовали Хауэл и Флакс: Флакс шла на некотором расстоянии впереди, Хауэл – позади.
Когда туман в голове Элгарта рассеялся, он вспомнил, что ему и его другу нужно было поговорить.
Магистр шел быстро, быстрее, чем обычно, когда бесцельно прогуливался. Он шагал вперед, опустив голову и плотно сжав губы. Каждая грань его маленькой фигуры была напряжена до предела. Элгарт почти чувствовал узлы мускулов под его серой мантией.
«Вот черт!» – пробормотал шпион про себя. Что он сделал со своим другом?
Осторожно, стараясь подстроиться под темп шагов Пильона, он позвал:
– Магистр?
– Как ты мог? – Тот даже не взглянул на Элгарта. Уставившись на дорогу под своими ногами, он негодующе прорычал. – Я называл тебя своим другом. Как ты мог сделать это со мной? Не сказав ни единого слова, чтобы предупредить меня?
– Я и сейчас твой друг, – ответил Элгарт. Внезапно он понял, что подошел к краю той самой тайны, что напугала магистра Фасиль. – Ради тебя я взял с собой нож. Что я сделал с тобой?
– Вот это, – отрезал Пильон.
– У этого есть имя? – спросил Элгарт. Когда его спутник не ответил, он продолжил:
– Тебя обидело то, как жрец провел границу между знанием и истиной?
– Что? – удивился магистр. Это удивление было искренним, в нем не скрывалось насмешки. – Это же абсурд. «Истина» того, кем и чем я являюсь, – самопознание. «Знание» о лампах и винтовках – это истина о том, что они из себя представляют и что с ними можно сделать. Каждое слово, вылетавшее из уст этого человека, не более чем шелуха.
И ты сам знаешь это. – Пильон так и не поднял головы. – Эти слова усыпили тебя. – Он сжал кулаки, бесполезно размахивая ими в воздухе. – Почему ты выбрал меня, чтобы услышать их?
Осторожно пытаясь нащупать ответ, Элгарт настаивал:
– Я твой друг. Я бы достал нож ради тебя. А ты – мой друг. Ни одного другого магистра я не могу назвать своим другом. Ни один другой магистр не назвал бы меня своим.
Вдруг низенький человечек повернулся к Элгарту и уставился на него, выставив перед собой кулаки.
– Поэтому ты выбрал меня? Потому что я магистр?
– Да, – лучшего ответа у Элгарта не нашлось.
Внезапно гнев Пильона пошел на убыль. С лица его сошло напряжение. Плечи поникли. Взгляд его опустился в землю. Разжав ладони, он положил их на грудь Элгарта.
