— Мошенник из мошенников, — признали все.
— Само собой, мошенник, — помедлив, подтвердил Рейбин. — А уж сколько я с бочкой Сэма Лоусона, покойника, помучился, сколько обручей на нее набил не счесть. Вот это мой обруч, — и он показал на обруч локтем, — и этот мой, и этот, и этот, и все эти.
— Да, Сэм был парень не промах, — задумчиво сказал мистер Пенни.
— Ловок, что говорить, — подтвердил Боумен.
— Особливо насчет выпивки, — добавил возчик.
— Человек он был неплохой, только не богобоязненный, — высказался мистер Пенни.
Возчик кивнул. Кран был готов, оставалось только вытащить затычку.
— Ну, Сьюзи, — сказал он, — тащи кружку. С богом, ребятки.
Кран вошел в отверстие, и тут же струя сидра под прямым углом хлестнула из бочки на руки, колени и гетры Рейбина и в глаза и за шиворот Чарли, который, увлекшись происходящим, временно забыл свои горести и, сосредоточенно мигая, сидел на корточках возле отца.
— Ну вот, опять, — сказала миссис Дьюи.
— Пропади все пропадом — и затычка, и бочка, и Сэм Лоусон с ними вместе! Этакий сидр пропадает! — вне себя закричал возчик. — А ну, скорей палец, Майкл! Суй его сюда да держи крепче, а я пойду принесу кран побольше.
— А там ховодно в дыйке? — осведомился Чарли у Майкла, который стоял, нагнувшись, заткнув большим пальцем отверстие в бочке.
— И все-то этому ребенку надо знать! — умиленно воскликнула миссис Дьюи. — Будет теперь допытываться, холодно в бочке или нет, будто интересней этого ничего на свете нет.
Гости изобразили на лицах восхищение такой беспримерной любознательностью и сохраняли это выражение, пока не вернулся Рейбин. На этот раз операция была благополучно завершена. Майкл выпрямился, потянулся всем телом, расправляя затекшие спину и плечи, и в знак облегчения зажмурился так, что его лицо покрылось сплошной сетью морщин. На стол поставили кувшин с сидром, гости расселись вокруг, широко расставив ноги и задумчиво разглядывая доски стола в поисках какого-нибудь пятнышка ЕЛИ сучка, за который можно было бы зацепиться взглядом.
— Чего это отец мешкает там в сарае? — спросил возчик. — Его бы воля, так он бы всю жизнь только и делал, что старые яблони колол на дрова да играл на виолончели.
Он подошел к двери и выглянул наружу.
— Отец!
— Чего тебе? — слабо донеслось из-за угла.
— Бочку открыли — тебя ждем!
Глухие удары, доносившиеся снаружи, умолкли; мимо окна пронесли фонарь, свет которого косыми лучами скользнул по потолку комнаты, и в дверях показался глава семейства Дьюи.
