— К вам пришли, сэр, и возчик Дьюи, и старый Уильям Дьюи, и молодой Ричард Дьюи, и весь хор, сэр, кроме мальчиков! — взволнованно объявила мистеру Мейболду служанка, просунув голову в дверь. Зрачки ее глаз становились все шире, словно круги от брошенного в воду камня.
— Весь хор? — изумленно переспросил священник, молодой человек весьма привлекательной наружности, с мужественным взглядом, робким ртом и обыкновенным носом. Подняв глаза от тетради, в которой что-то писал, он воззрился на служанку, словно пытаясь припомнить, где он ее видел раньше.
— И глядят так решительно, а возчик Дьюи не смотрит ни вправо, ни влево — уставился в одну точку, не иначе, как что-то задумал.
— Вот как, весь хор, — вполголоса повторил священник, в надежде, что этот нехитрый прием поможет ему сообразить, зачем бы к нему могли пожаловать.
— Все до единого тут, разрази меня гром! — Речь служанки пестрела местными выражениями, что было неудивительно, поскольку она родилась и выросла в соседней деревне. — Вы знаете, сэр, вся округа говорит…
— Вся округа! Помилуй бог, а я и не знал, что являюсь предметом столь широкого обсуждения! — воскликнул священник, и лицо его приняло оттенок, средний между цветом розы и пиона. — Так что же говорит вся округа?
— Говорят, что они вам дадут жару, извините за грубое слово, сэр.
Тут только священник вспомнил, что давно уже твердо решил пресекать всякие попытки служанки Джейн высказывать свое личное мнение. Служанка Джейн по выражению его лица догадалась, что он вспомнил об этом своем решении, и прежде, чем он успел сказать: «Пусть войдут», — исчезла в прихожей, потирая вмятину на лбу от косяка двери.
Несколько минут спустя из прихожей донеслись деликатное шарканье башмаков и приглушенные голоса; затем посетители принялись вытирать ноги и проделывали это так долго и старательно, словно на их подошвах налипли горы грязи; поскольку, однако, погода была совершенно сухая и заново смазанные, а у Дика к тому же начищенные до блеска — башмаки ничуть не испачкались, музыканты, по-видимому, просто показывали, что, будучи людьми хорошо воспитанными, не собираются бессовестно воспользоваться сухой погодой для того, чтобы сократить положенные церемонии. Затем в прихожей послышался басистый шепот.
— А теперь, ребятки, стойте смирно и не шевелитесь! Да не шумите и станьте поближе к стенке, чтобы можно было пройти и вас — не задеть. А мы пойдем вдвоем — больше там никого не нужно…
