Отчего она все время вертит этот осколок? Наверняка все всплыло в ее памяти, когда она вынула его из ящика. Мистификация удается ей лучше, чем мне и Бенито. Отвратная баба! А ведь когда-то я был безнадежно в нее влюблен… Как она следит за моим поведением… Я проиграл, Камила. Ты изобретательнее меня. Я желал, чтобы тебе почудилось, чего не происходило, а ты меня почти убедила, будто все совершилось на самом деле.
— А как же письмо?! — воскликнул я.
Все удивленно оглянулись. Пять темных пар глаз, не подозревавших, как низко я пал. Я отказался от игры, я жаждал лишь облегчения и ясности.
Я сунул в руки Камиле помятый конверт.
— А это… Это кто-то зло подшутил, — помолчав, объяснила она. — Какой-то шут подделал почерк мамы Луцо…
Схватив письмо, я увидел, что это то самое письмо, которое я велел сочинить мальчишке, а письмо Луцо пропало бесследно. Я тщетно искал его — и что-то настойчиво шептало мне: безумный гений Луцо не существует больше! Он мертв! Мертв! Он перерезал жилы. Стой! Осознай это: Луцо перерезал себе жилы. Луцо мертв.
Письма Луцо не было. Не было.
В конце концов я опомнился. Превозмог себя. Собственно, теперь я тоже смогу лежать на остриях осколков. Могу внушить себе чувства, прямо противоположные тем, которые в данный момент ощущаю. Пока не перестану ощущать всякую боль. Всякую.
Я поднял бокал, наполненный красным вином:
— За Луцо! За его память!
— За здоровье! — поддержал меня Бенито.
Камила робко пригубила вино, не сводя с меня глаз. Я взглянул на нее и растянул в улыбку мускулы рта. Нет, никому на свете не одурачить меня! В конце концов, так ли уж существенно, как оно есть на самом-то деле? И даже если это она не выдумала — какая разница? Все равно — все разбито. Вдребезги.
До сих пор мне не ясно до конца, что и как произошло на самом деле. Но день ото дня это все меньше занимает меня. Иногда лишь что-то вынуждает ущипнуть себя за щеку или за руку. Боюсь, однажды я вообще не смогу ощутить ничего и все превратится в нереальность, в сон…
Перевод В. Мартемьяновой.
О «Темном» — Грицко рассказывали, что на его совести не одна сломанная нога, что он никому ничего не спускает и на испуг его не возьмешь. Когда болельщиков «Локомотива» спрашивали, какого они мнения о новом приобретении их команды, те не задумываясь отвечали: «Отличное приобретение — бомбардир. Лишь бы людей не калечил». Иные шли дальше: «Классный игрок. Такого не переиграешь! Только с поля его чаще всех удалять будут». И когда во время одного из первых матчей Грицко на самом деле удалили с поля, все удовлетворенно закивали головой, словно он непременно должен был подтвердить свою репутацию.
