Хорошо, когда в команде есть желающие помочь и научиться. Совсем прекрасно, если они уже привыкли к волнам и готовы к действию. У нас команда уже сложилась, роли расписаны и известны. Егор – бессменный старпом и вахтенный второй вахты. Санька – матроська, она же ведёт журнал. Друг Семейства – шлюпочный и главный по рыбалке. Остальные по возможностям и настроению. На камбузе дежурим все (обычно кухарит тот, у кого есть желание, ну или как исключение – самый голодный).
О, камбуз! Место, где из банальной тушёнки и макарон выходят шедевры кулинарии, где приготовить яичницу – вызов природе, а блины – настоящий подвиг. Стоит только прожить две недели на кильке в томате, и сразу понимаешь, что хороший кок – воистину дар небес. У многих пиратов, бороздивших те же моря за четыреста лет до нас, доля кока уступала только капитанской, штурманской и квортерместерской.
У авторов, живописующих морские приключения, тема еды на борту проходит тонкой красной нитью. Бочка с яблоками у Стивенсона и китовый бифштекс Мелвилла, вчерашний борщ у Аксёнова и букан Сабатини – они не только присутствуют декорациями, они образуют сюжет, действуют в нём. Да и в настоящей нашей жизни примеров сколько угодно, от плота до броненосца. Я думаю, что царедворская холодность графа Резанова дала трещину, когда он оказался после скудного пайка и птиц морских в апельсиново-винной Калифорнии.
Мы, едва нырнув в тёплые волны бухты Ламешур, были окружены морскими обитателями. Медузки, рачки, цветастые рыбы, голотурии… Мы смотрели друг на друга с любопытством, округлив глаза (у некоторых они с рождения круглые), а кое у кого любопытство имело выраженный гастрономический оттенок. Оказавшись вновь на борту, свободные от вахты начали подготовку к морской рыбалке. Потрошились рюкзаки, из них вытаскивались лески, грузила, блёсны и прочий арсенал. Друг Семьи налаживал снасти и готовил их к заброске. Снявшись с якоря, наша яхточка немедленно ощетинилась тремя блеснами на лесках, и волокла их всю дорогу до Коралловой бухты и обратно. Мы полоскали наживки в морской воде, проходя мимо рыбацких лодок, на которых радостные дядьки тянули в сачках добычу. Мы распутывали их в бухте, на берегу которой аборигены жарили в масле ракушек-трубачей и макрелей. Мы тянули их вдоль полосы прибоя, где серебристые тела марлинов просверкивали в волнах. И посреди всего изобилия до самого вечера не поймали мы ни-че-го-шень-ки. Уже совсем перед закатом Егор закинул с борта удочку, наживленную счастливой чесапикской приманкой. Он красиво повёл приманку вдоль борта, бросая из стороны в сторону, как настоящую рыбку, и вдруг из-под лодки на неё кинулась тёмная тень! Поймалась! – и заскакала, сгибая удочку дугой. Через минуту борьбы мы смогли рассмотреть добычу. Это оказалась здоровая, за полметра, прилипала. Скорее всего, она прицепилась к нам в бухте, да так и путешествовала с нами. Прилипала, конечно, не бог весть что, но всё-таки, неплохая добавка в меню. Егор аккуратно подвёл её к борту, выудил из воды, но не учёл, кого он тащит. Рыба рванулась и в момент прилипла к днищу! Егор поднажал, леска тренькнула, освобождённая прилипала рванулась и исчезла в воде. Вот так уплыл наш первый и единственный улов.
