Или полгода в Освенциме.
— Лида…
Такого Елена Николаевна, видимо, все-таки не ожидала. Старый вопрос — верите ли вы в загробную жизнь?
— Боже мой, Лида…
— Что он просил передать?
— У тебя такое лицо…
Лидия Тимофеевна молча развернулась и исчезла в глубине квартиры. Дверь осталась открытой. Ей, кажется, было плевать на дверь.
Елена Николаевна осторожно переступила порог и потянула меня за собой. Внутри было темно. В единственной комнате и на кухне окна были закрыты шторами. Как в склепе. Свет почти не просачивался. Наверное, хозяева увлекались фотографией. На кухне шипел невыключенный телевизор.
После нормального освещения в подъезде я лично ничего не видел. Стоял посреди комнаты как истукан и просто не знал, что мне делать. Елена Николаевна ориентировалась лучше меня. Она сразу двинулась к окну и хотела отодвинуть штору.
— Не надо!
Голос Лидии Тимофеевны прозвучал откуда-то из угла. Приглядевшись, я различил там большое пятно. Может быть, кресло, а может, она там просто стояла. В углу. И смотрела на нас.
— Что он просил передать?
— Я не знаю, — сказала Елена Николаевна. — Пусть Саша тебе расскажет.
И дернула меня за рукав.
Видимо, думала, что если дернуть меня за рукав, то все получится круто.
Типа, рукав — это такой выключатель. Дернул за него — и понеслось.
А ни фига.
Стою как долбонавт. Исследователь неведомого пространства.
— Что он просил передать, Саша?
— Он просил передать…
Тут, к счастью, снова вмешалась Елена Николаевна.
— Ты что, с того вечера еще не переодевалась?
Она наконец привыкла к темноте и, видимо, что-то там разглядела.
— Отвяжись.
— Ты ложилась спать или нет?
— Отвяжись.
— Ты что, три дня не спала?!!
— Отвяжись, говорю. Что он просил передать?
— Я вызываю «Скорую»!
— Ты сейчас вылетишь отсюда, если не заткнешься. Что он просил передать? Саша, ты меня слышишь? Отвечай.
Я понял, что мой час настал. Момент истины. Некуда отступать.
— Он… просил узнать у вас… насчет домашнего задания. Для параллельного класса.
* * *
С девочкой Мариной тоже все оказалось непросто.
Блондин Гоша, который умел играть на гитаре. Вечные проблемы с блондинами.
Одноклассники обращались к нему «Гоня». Всеобщая любовь и симпатия. Ласковый мальчик с ласковым именем. Папа летал на больших самолетах в разные страны и города. Первый в школе японский магнитофон, фирменные джинсы и жевательная резинка «Лелики-Болики». Мои деньги оказались с дырками. Какая тут конкуренция? Хорошо, если разрешат где-нибудь рядом потусоваться. Но любовь — зла. Приходилось страдать.
