Он был человеком милым, вежливым, обходительным, даже забавным. Те немногие женщины, которым случалось вляпаться в его жизнь, называли его печальным и погруженным в глубинную психологическую боль, однако ничем не могли помочь ему, как и взвод терапевтов, которых время от времени присылала к нему любящая матушка. Таким образом, он и скитался из города в город, из страны в страну, – одурманенный, одинокий и беззаботный. Готэм? Почему бы и нет? Город этот ничем не хуже любого другого, а человек, с которым он познакомился в Танжере, обеспечил его поставщиком, откуда следовало, что Руперт не будет испытывать здесь недостатка в наркотиках.
Первая встреча между торговцем и покупателем происходила по обычной схеме – коротко и быстро. Однако сам наркотик, как его там звали, – ну, белый порошок, оказался лучше всего, что ему приходилось пробовать, и он не знал этому причины. Все составы, которые он принимал до того, сперва только глушили боль, а потом просто удовлетворяли мучительную потребность. Но это... Это ощущение невозможно было передать тем несчастным, не знакомым с наркотиками, – а он искренне назвал их несчастными людьми, не знающими, что укол в вену, понюшка порошка или дымок трубки могут сделать человека счастливым. Но это... он не мог объяснить этого себе самому!
Когда дурман оставил его, Руперт встревожился оттого, что столь сильный состав мог каким-то образом повредить его здоровью. Однако никаких новых проблем не обнаруживалось. Он страдал от недоедания уже в течение нескольких лет, бледная кожа его отливала желтизной, и таковой же она и осталась. Никаких новых симптомов не появилось. Конечно, он всегда отчаянно нуждался в новой порции белого порошка, и после окончания действия наркотика он всегда нуждался в очередной порции. Правда, нужда и потребность с каждым разом становились все более и более острыми... но разве такое удовольствие не стоит некоторых неудобств?
Следующая встреча с торговцем оказалась приятнее первой – более цивилизованной и дружелюбной. Торговец явился прямо в апартаменты Руперта: никаких тебе встреч в темных закоулках, парках или барах. Ничего подобного: звонок консьержа, звонок в дверь, и в комнате его появился приятный джентльмен, которому перевалило чуть за тридцать, назвавшийся Крейном. Они обменялись рукопожатиями, и Крейн любезно попросил у Руперта стакан воды. На самом деле Руперт и не мог угостить гостя чем-либо, кроме стакана воды, поскольку и кухонные шкафчики его, и холодильник по обыкновению были пусты, однако Крейну ничего, кроме воды, и не было нужно.
