И у них это получалось. Огонь трепетал, пытаясь разорвать золотые цепи, но он оказался бессилен и начал тускнеть, словно задыхаясь.
Черный огонь сначала был беспросветно черный как обсидиан, однако через некоторое время стал угольно-пепельным, а затем серым. И вдруг сквозь эту серость пробилась тонкая струйка чистого золотого света.
Внутри черного огня горела искра. Такая же золотая как цепи. До этого она была не видна, заключена в черной темнице. Одного ее света не хватало, чтобы вырваться на свободу. И она сдалась, давая себя поглотить и медленно угасая. Но теперь, когда пришла помощь, она воспряла духом и бросила все силы на объединение с ней.
Золотая струйка и золотые цепи переплелись, укрепляя друг друга, и у черного, точнее теперь уже серого огня не оставалось шансов. Он в последний раз забился в припадке ярости, бесполезно сопротивляясь, вцепился в золотые цепи, несколько раз пытался их разорвать, но вскоре замер, а затем потух. Теперь в жаровне осталась лишь золотая искра.
Я протянул к искре руку и на этом видение обрывалось.
Последнее видение оказалось каким-то смутным. И не только это. Оно представляло собой череду непонятных быстро сменяющихся образов. Голубых энергетических воронок и стоящих рядом людей в стальных и кожаных доспехах с всевозможным оружием, излучающим зеленый и синий свет различной тональности, и по виду чистых магов в мантиях с посохами. У многих магов были даже фамильяры, которых способны приручить только магистры магии и архимаги.
У каждого над головой висела системная информация, однако она отличалась от той, что знакома мне. Во-первых, над текстом были две полоски, одна над другой: зеленая и синяя. А во-вторых, в тексте упоминались какие-то гильдии, уровни, классы, но не было развития и награды за убийство.
Еще я видел мужчин в мешковатой зелено-желто-коричневой одежде, которые держали черные железные…, не зная что. Встав в плотные боевые порядки, они сдерживали толпу людей в странных одеждах с неизвестными предметами на плечах и в руках. Те, что держали на плече, люди смотрели в них и оттуда выходил прямой белый свет, тогда как другие, что держали в руках и гораздо меньшего размера, умещающиеся на ладони, из маленьких дырочек в правом углу сверкали яркими вспышками.
Были и другие образы. Один страннее другого. И все не знакомо. Казалось, это был другой мир.
Последним образом был момент моей смерти. Я лежал на темно-зеленом мраморном полу и изо рта у меня выходила пузырящаяся белая пена. Моя кожа уже начала синеть. Я определенно был мертв. Но неожиданно дернулась сначала рука, затем нога. Это можно было бы принять за посмертные судороги, если бы в следующий момент я не приподнял голову.
