Они успевали лишь чуть повернуть головы, однако не успевали понять, что мертвы, а я уже оказывался за их спинами и убивал дальше. Любая преграда на моем пути разбивалась. Любая атака не поспевала за мной. Никто не выжил, кроме одного.
Сначала я хотел убить командира. Последним, чтобы прочувствовал горечь поражения и помучился. Но когда он опустился на колени, желая умереть, мне стало откровенно противно. Настоящий воин сражается до конца. Он не сдается, как бы не был силен противник. Умереть в бою — не позор, позор — потерять дух.
Я не часто так поступаю, но в этот раз не сдержался. Я лишил его рук, которые были по локоть в крови, нечистого рта, отдававшего бесчеловечные приказы, и наконец, лишил развития. Теперь он калека и каждый миг своего жалкого существования будет грезить о смерти.
Но сдержит ли его моя угроза? Как знать. В любом случае, я не исполню обещанного. Я даже не буду знать, покончил ли он с собой. Меня уже не волнует его судьба. Сейчас и в будущем у меня будут другие заботы.
Обратив взгляд на распахнутые двери усадьбы, и так как больше никто не рискнул встать у меня на пути, я ворвался внутрь, забегал в каждую комнату и убивал всех, кого находил. Не только воинов Лесной Империи, многие защитники вместо того, чтобы до последнего защищать свой город, сдались и присоединились к армии Лесной Империи. Их не волновало, как к ним будут относиться, что к ним никогда не будет доверия и будут использовать как пушечное мясо. Главное, что они проживут лишний день, неделю, месяц.
Служанки, над которыми надругались, которых били и унижали, боялись меня даже больше, чем их. Они забивались в угол, прятали голову в колени, плакали и молили не убивать их.
Я не мог понять, что с ними не так, пока в одном из зеркал случайно не заметил свое отражение. Они боялись меня потому, что я выглядел в точности как демон, принявший человеческое обличие.
Я был весь в крови, волосы слиплись. Вокруг витала зловещая фиолетово-черная энергия. Но что больше всего меня поразило, даже слегка напугало — у меня были черные глаза. Пока я не успокоился, поняв, что это связано с использованием запретной техники и когда она развеется, все станет как прежде.
Увидев себя таким, я испытал удивление и страх. Наличие боли проверил, прикусив язык. Гнев, отвращение и презрение. Воины Лесной Империи гибли как раз под воздействием этих эмоций. Печаль при виде плачущих женщин, прикрывающими обрывками одежды оскверненное тело. Вина, что не успел вовремя это предотвратить. Остаются всего две эмоции — радость и стыд.
