Эдвард галантно задвинул за Беллой стул и только потом двинулся к своему месту, усаживаясь на него и смотря только на свою юную и очаровательную пленницу, от которой не мог оторваться и с которой был таким разным в поведении, как ни с кем другим.
Мрачный, молчаливый, яростный или безразличный… сейчас вся прислуга видела его улыбающимся, а все потому, что рядом была эта миниатюрная шатенка, сидящая в простом и даже старом платье, которое носили ещё в прошлом столетии… Да кто же она такая?
Перед Беллой и Эдвардом поставили свежеиспеченные штрудели с вишневым сиропом и омлет с беконом и козьим сыром.
Девушка недоверчиво взглянула на всю эту раннее невиданную еду, а потом на Altezzoso bello, ища поддержки. Он же, не отрываясь, смотрел на неё, и это слегка пугало девушку.
— Что это? — негромко спросила она, потому что казалось, весь дом собрался тут, дабы посмотреть на этот завтрак.
— Еда, — улыбнулся Каллен. — Штрудель и омлет, попробуй, тебе понравится! — заверил он, и, сама не зная почему, она ему поверила, потому что через пару секунд уже отрезала ножом небольшой кусочек свежевыпеченного штруделя и обмакивала его в сироп.
Может быть, этот Каллен и виртуозный лгун, но он был прав по поводу еды — она божественна! Такого она никогда не пробовала, и это очень здорово, что ей представился шанс оценить что-то в этом роде.
В этой жизни ведь надо все попробовать, правда?
Когда завтрак подходил к концу, Белла решилась заговорить с Калленом, дабы передать матери хотя бы письмо, так заботливо написанное ей совсем недавно.
— Эмм… Мистер Каллен? — неловко начала она, и Эдвард поднял на неё глаза, удивленный таким поворотом дела. Загадочная красавица не начинала с ним разговор с самого приезда. Что же изменилось?
— Эдвард, Изабелла, просто Эдвард, — поправил её мужчина, надеясь втереться в доверие даже быстрее, чем планировал.
— Эдвард… — неловко произнесла Белла, а потом попыталась вспомнить, о чем собиралась говорить. — Я хотела бы, чтобы моя мама знала, что со мной все в порядке. Вы ей это не передадите? — она с надеждой протянула ему белый конверт, который до этого держала на стуле, то и дело, теребя руками.
Каллен удивленно посмотрел на неё — такого он точно не ожидал! Сообщить Рене Свон о её дочери? Откуда Белла взяла бумагу и конверт? Как она до этого додумалась?
А эта девушка ещё интереснее, чем он думал!
— Я передам, Белла, но предупреждаю… — он взял в руки салфетку, убирая остатки сиропа со своих губ. На кухне в это время завистливо вздохнула Лейла, которая давно имела виды на Каллена, а он её в упор не замечал. — Это последнее, что получит от тебя твоя мать. Больше вы никогда не увидитесь и не сможете поговорить. Это мое решение, и отныне — ты моя… гостья, пленница — называй, как хочешь, но ты моя! — сообщил он, чем вызвал волну негодования в Изабелле, только что пытавшейся доверять ему… Он все испортил! Зачем он так с ней? Ей, что, и без этого не больно?
