— Садись, — доносится тот самый баритон из недр «Мазды», и я, вздыхая то ли от облегчения, то ли от обречённости, тяну на себя холодную металлическую дверную ручку. Она поддается. Через долю секунды я уже в кожаном салоне чёрного цвета, освещённого неярким светом приборной панели.
Не сразу решаюсь перевести взгляд на Каллена. Он и вовсе не замечает меня, на полной скорости выезжая на оживлённую трассу. Едва машина оказывается среди других автомобилей, замки блокировки дверей громко щёлкают в темноте.
— Зачем это? — не понимая, спрашиваю я. Теперь уже смотрю на него. На лице — безразличие, но на губах — лёгкая усмешка. Взгляд живой, устремлённый на асфальт под колёсами. Мы едем слишком быстро, но на это и мне, и ему плевать. Сейчас ситуация слишком напряжена, чтобы беспокоиться о скорости.
— Чтобы ты не сбежала, — ухмыляясь, говорит он, и я вздрагиваю. Скорее от насмешки, чем от смысла данных слов. Необходимо было задуматься над вопросом: «А стоит ли бежать?» или «Правильно ли я делаю?» Но вместо этого я лишь качаю головой: какой смысл рассуждать о том, что было бы, если теперь я в салоне машины. Мне некуда деться.
И всё-таки непослушные губы выдают занимательный вопрос, быстро возникающий в голове:
— Кто-то пробовал? — если ответ утвердительный, людей глупее мне не найти.
— Думаешь, ты первая, кто едет со мной? — зоркий изумрудный взгляд на миг впивается в меня, и я чувствую, как сбивается дыхание. Впрочем, это длится всего пару секунд, а затем Каллен снова обращает взгляд на ночную дорогу.
— Вряд ли. Скорее уж самая парадоксальная. — Хмыкаю себе под нос достаточно тихо, но чуткий слух Эдварда улавливает мой даже самый прозрачный и невесомый шёпот.
— Предупреждаю сразу: от меня не убежишь. Я найду тебя где угодно и даже достану из-под земли, если понадобится.
— Я не собираюсь бежать, — хмуро улыбаюсь, пряча за натянутой улыбкой робость. Я храбрилась целый день, оставаясь наедине с сыном, но теперь всё сложнее держать себя в руках. Приходится лишний раз вспомнить, для чего я вообще здесь оказалась.
— Какое предложение? — следующий вопрос, который я задаю, звучит уверенно, хотя и слегка надменно.
— Приедем, узнаешь, — он хитро улыбается, и в этой улыбке проскальзывает нечто такое дьявольское, что заставляет мурашек целым роем окутать моё тело. Мокрая одежда высыхает в машине, хотя дождь за окном не перестаёт лить. Она прилипает к телу, и я чувствую себя ещё более некомфортно. Хотя, куда уж там…
