Но сегодня он принес с собой оливковую ветвь в виде букета красных роз. Он вошел в гостиную, и там его встретила тишина. Вероятно, Джованна и Лео отправились гулять. Желая поскорее увидеться с женой и сыном, он порылся в кармане, нашел свой мобильный телефон и позвонил Бенисио.
— Привет! — произнес Санто. — Где ты?
— Возвращаюсь в квартиру, — сказал его сотрудник службы безопасности. — Джованна плохо себя чувствует. Сегодня она осталась дома.
Санто нахмурился.
— Ее здесь нет.
На другом конце линии наступило молчание.
— Я сейчас приеду.
Санто позвонил Джованне, но его вызов переключился на голосовую почту.
Может быть, она пошла в аптеку за лекарством? Но почему она не предупредила Бенисио? И почему она не отвечает на звонки?
Санто снова позвонил ей. Тот же результат. Сдерживая дрожь беспокойства, он сказал себе, что у Джованны и Лео все в порядке. Но он не мог игнорировать тот факт, что нашлись бы люди, которые использовали бы любые рычаги воздействия на Стефано Кастильоне перед тем, как он начал давать показания. Джованне и Лео угрожала опасность.
Он позвонил Джованне в третий раз. Теперь она наконец ответила. Почувствовав облегчение, он нахмурился, услышав эхо голосовых объявлений на заднем плане.
— Где ты?
— В Лас-Вегасе, — сказала она, и он резко выпрямился. — У мамы инфаркт. Состояние стабильное. Врачи сделают ей анализы и выяснят, насколько все серьезно.
Он провел рукой по волосам.
— Слава богу, все обошлось. Какого черта ты мне не позвонила?
Многозначительное молчание.
Санто округлил глаза.
— Твоя мать в больнице, Джованна. Как бы я, по-твоему, поступил?
— Я думала, ты запретишь мне ехать к ней. Я знаю, что нарушаю наше соглашение, Санто, но мне нужно это сделать. Кроме нее, у меня никого нет.
— В той семье, — рассеянно уточнил он. — В нашей семье у тебя есть Лео и я. — Засунув руку в карман, он подошел к окну и посмотрел на горизонт. — У меня срочные совещания утром и презентация в среду. Я не смогу к тебе приехать.
— Все хорошо, — пробормотала она. — Ты мне здесь не нужен.
Она произнесла эти слова таким унылым тоном, что на его руках приподнялись волоски. Словно стены, которыми она отгораживалась от Санто, стали в десять раз прочнее.
— Джованна, — тихо сказал он, — перед моим отъездом мы с тобой немного повздорили. Но я очень торопился, ты же знаешь. — Он взглянул на часы. — Я смогу прилететь к тебе на пару часов.
— Нет, — спокойно и решительно произнесла она. — Мне надо самой во всем разобраться. И подумать.
